Глава 8
Я удержал свое «ох», у мужчин в крови любовь к оружию, даже у кормителей синичек. В открывшейся комнате все четыре стены в снайперских винтовках, а на полу аккуратно выстроились ящики с патронами.
Мужик открыл ближайший, я рассмотрел эти штуки отчетливо, пугающе длинные, в средний палец размером.
– Вот, – сказал он, – какую берешь?
Я покачал головой.
– Меня нет в базах, потому что я новичок. И снайперка нужна для очень важного дела. Может быть, на один раз.
Он посмотрел с еще большим уважением.
– О, крупная мишень?.. Какая дальность?
– Предельная, – ответил я.
Он кивнул, по лицу видно, что уважает меня все больше, такая снайперка не для полевой стрельбы, а для покушения на президентов, канцлеров, а также более важных персон, вроде глав транснациональных компаний.
– Хорошо, – ответил он. – Посмотрим еще… Недавно кое-что поступило со склада… особого склада.
– Мне важна скорость пули, – сказал я.
– Это от девяноста метров, – ответил он, – до тысячи пятисот. Что предпочитаешь, орел?
– Две тысячи, – сказал я твердо.
– Ого, – ответил он, явно забавляясь. – Но пневматические винтовки с такой скоростью не бьют. А у пейнтбольных еще меньше.
Я сказал серьезным голосом:
– Я же сказал, мне нужна снайперская.
– Девятьсот метров, – ответил он и посмотрел мне в глаза.
– Я намерен поохотиться на очень опасную дичь, – ответил я. – А так как я человек трусливый, вы же сами видите, то мне нужно с максимальной скоростью… Что дает и дальность.
Он прищурился.
– Тогда крылатую ракету?
– Нет, – ответил я без улыбки. – Снайперскую до двух километров. Такая меня устроит.
Он усмехнулся.
– До двух километров… Есть только до полутора. Это уже рекорд!
– То прошлый рекорд, – уточнил я. – А сейчас есть и до двух.
Он прищурился.
– Думаешь, такие есть и здесь?
– Мы решаем более сложные задачи, – обронил я многозначительно, – чем какие-то сраные армии. Я имею в виду, нынешние, бездействующие.
Он нахмурился, ответил со вздохом:
– Кто думал, что доживем до такого позора… Ладно, вот смотри. Из такой точно еще в старую войну в Ираке сержант Стив Райхер одной пулей убил троих повстанцев, что прятались за каменной стеной на расстоянии в два километра!
– Слышал, – подтвердил я, хотя, понятно, услышал первый раз в жизни, – но с того времени дважды модифицировали!
Он фыркнул.
– Даже трижды, но что за модификации, когда просто облегчали вес, добавили пламегаситель, еще что-то по мелочи? Исчезает благородное и чистое искусство убийства противника на предельно дальнем расстоянии… Ладно, тогда вот в самом деле лучшее, что есть в этом сарае. Один экземпляр! Если отдам тебе, придется заказывать еще.
Я сказал с сильно бьющимся сердцем:
– Так я же не на синичек охотиться!.. Я синичек люблю.
Он ухмыльнулся.
– Ладно, смотри. Полная длина этой снайперки метр двадцать, но в разобранном виде легко помещается в обычный рюкзачок или сумку.
– Это важно, – согласился я.
Он кивнул.
– Еще бы. Вес – семь килограммов, это почти вдвое меньше обычной снайперской винтовки Баррета. Если честно, это только благодаря новым материалам, а не улучшениям конструкции. Если знаком с прошлыми образцами, то у этой в районе казенника ствола появился шарнир, видишь? Ствол со всей газоотводной системой откидывается вправо-назад…
– Удобно, – сказал я осторожно, не зная, разыгрывает или говорит серьезно, вроде бы это не совсем уж новинка.
– Дульный тормоз, – продолжил он, – понижает уровень шума на восемьдесят процентов, так что отдача уже не лягает, как дурной конь копытом…
– Патроны те же?
– Чуть-чуть улучшили, – признался он нехотя. – Но конструкторы ни при чем. Новые материалы, сам понимаешь… Патроны все повышенной бронепробиваемости и улучшенной кучности. Пуля весит сорок шесть граммов, пробивает любой бронежилет на максимальной дальности. Рукоятка для смены обоймы справа, в магазине десять патронов. Самозарядная.
– Подсветка? – спросил я деловито.
– Лазерный луч, – ответил он, – все такой же багровый, как и в старых моделях, но теперь жертва не видит ползающую по своему телу красную точку. И вообще ее можно увидеть только в оптический прицел, так что можно целиться долго, никого не пугая. То же самое и ночью. В любую безлунную и вообще в полной темноте оптический прицел позволяет видеть, как днем. Только что не в цвете.
– Прекрасно, – сказал я. – Мы все делаем общее дело. Сделаем мир лучше, как сказал Стив Джобс! Потому еще ящичек патронов. Чтобы мир стал не просто лучше, а как можно лучше.
Он ухмыльнулся.
– Да, если патронов не жалеть, как сказал Столыпин, то мир станет чище и благороднее. Вот эти подойдут. Одного ящика хватит?
– Лучше два, – сказал я. – Чтобы часто сюда не бегать.
Он ухмыльнулся.
– Тогда возьми вот эти ящики. Они чуть побольше.
Он поднял с пола два ящика, раньше такие были деревянными, потом металлическими, сейчас я принял из его рук красиво оформленные коробки из узорного пластика, больше пригодные для хранения женских безделушек.
Я заглянул в одну, легкая дрожь возбуждения по телу, патроны больше похожи на небольшие снаряды, каждый в ладонь длиной.
– Отлично, – сказал я солидно.
Теперь он смотрел другими глазами и вроде бы тоже начинает понимать, что это же замечательно, что я не похож на спецназовца или вообще суперкрутого, что прошел все войны и ухлопал кучу народа. Таких охрана замечает издали. Не говоря уже о том, что все орлы есть в базах данных. Как ни меняй морды пластическими операциями, но череп изменить не так просто.
А вот меня и в базах нет, и такой интеллигент и муху не убьет, а если убьет, то видно же издали, неделю будет страдать от угрызений совести, а то и вовсе уйдет в гималайские горы медитировать и очищаться от грехов мира.
– Давай помогу завернуть, – сказал он деловито, – нет, выходить отсюда нельзя.
– А как?
– Подгони, – объяснил он, – машину прямо под навес. Когда скажу «Можно», быстро перенеси в багажник и сразу закрой.
– Не увидят?
Он покачал головой.
– Нет, но защиту от наблюдения включаем только на десять секунд!.. Ну, всякие перебои у всех с электричеством бывают…
– Десяти секунд хватит, – согласился я.
