Фицрой не стал унижать меня помощью, хотя я как демократ от помощи в любой форме никогда не откажусь.
– Где это мы? – спросил я.
Николетта осматривалась тоже, хотя что может узнать женщина, запертая в высокой башне, где должна беречь женскую честь, заодно и честь рода.
– Ушли мы не так уж и далеко, – сказал Фицрой обеспокоенно, – давай быстренько забросаем камнями выход, пусть о нем будем знать только мы.
– Между нами, – сказал я, – только этот лес? Даже не лес, роща? Я имею в виду, между этой дырой и моим замком?
– Да, – ответил он, – вершина того холма вон торчит. Потому давайте перебежками за кустами… Вон до тех деревьев. А дальше, если на карте все точно, в долине большое село. Хоть и чужое, но коней купить сможем.
Я отметил это непривычное «перебежками за кустами», что очень нехарактерно хоть для глердов, хоть для лордов, те и другие никогда не склонятся перед опасностью, всегда в полный рост…
Хотя Фицрой может и не быть глердом. Или быть тем глердом, что приучился подкрадываться к чуткому зверю на расстояние выстрела из арбалета. Или к человеку…
– Побереги Николетту, – распорядился Фицрой, – а я пока сбегаю в село…
Уходя, он подбадривающе хлопнул меня по плечу, я охнул и скривился. Фицрой сразу же посерьезнел.
– Ты ранен?
– Вряд ли…
– Но ты весь в крови.
– Чужая, – сказал я.
– Сними рубашку, – велел он и сам принялся стаскивать ее с меня, а я постанывал, взмыкивал и морщился.
Они с Николеттой смотрели на меня во все глаза. Я пощупал ребра с обеих сторон, вроде бы целы, хотя кровоподтеки будут, ноет здесь, ноет там, дергает в этом месте…
Фицрой сказал озадаченно:
– Чем это они тебя?.. Мне показалось, тыкали копьями…
– Мне тоже показалось, – признался я. – Но, наверное, недотыкали…
Он бросил быстрый взгляд на рубашку, словно догадываясь о ее прочности.
– Ладно, тебе повезло. Ждите с Николеттой здесь! Я быстро.
Глава 10
На окраине леса мы присели за деревьями и кустами, а потом и вовсе прилегли в ожидании Фицроя. Николетта под моим чутким руководством содрала с меня рубашку и старательно разминала мне спину и плечи, чтобы кровоподтеки ушли скорее. Я прислушивался к ее довольному сопению, девочка безумно довольна, что так многому со мной научилась, вот так же будет снимать боль и залечивать раны у своего возлюбленного Илвара.
Потом она, разогревшись, начала уже по своей инициативе применять и некоторые другие знания, полученные от меня, такого мудрого и раскрепощенного. Надо как-то не забыть осторожненько сообщить, чтобы Илвару не вываливала все сразу, насторожиться, а так, медленно и постепенно, вроде бы сама додумалась. Вот так и создам счастливую феодальную семью…
Далекий стук копыт раздался в весьма неподходящее время, но разве не так обычно в нашей гребаной жизни?
Николетта тоже вскинула голову, прислушиваясь.
– Фицрой?
– Он, – ответил я с досадой. – Мы так хорошо спряталась, никто другой нас бы не отыскал…
Фицрой напевал песню, с шумом проломился через кусты, сам в седле неплохого коника, а в поводу еще одна лошадка, не слишком уж, но и не крестьянская.
– Прошу простить, – сказал он с самым сокрушенным видом, – но удалось купить только одного. За другим пришлось мчаться в соседнее село. Но и там сторговал только вот этого! В бедности живут крестьяне в Уламрии, скажу вам!
Николетта сказала живо:
– Ничего, нам же недолго ехать? Я сяду к глерду Юджину.
Фицрой пробормотал озадаченно:
– Эх, надо было тогда и третью лошадку купить… Шучу-шучу! Не было третьей. Но обидно, все Юджину и Юджину.
– Я все время ехала с вами, – напомнила она с укором.
– Сколько того времени, – протянул он уныло. – Я бы так с вами ехал вечность…
Он дождался, когда посажу Николетту и придержу ее одной рукой, послал коня вперед, впереди время от времени пригибался, проскакивая под низкими ветками, и я автоматически пригибался следом, так проще, чем всматриваться, и если он где-то начнет пригибаться на пустом месте, то я, уже приученный, буду повторять те же движения… что-то в этом есть полезное и нужное, но не соображу вот так сразу.
Ювал по случаю победного возвращения объявил с моего милостивого разрешения выходной день, даже праздничный, после чего все оделись в чистое и в главной людской устроили веселый пир.
Николетта счастливо повизгивала, настоящая женщина, тут же забыла о всех неприятностях и так радовалась, что снова дома, Фицрой поглядывал на меня хитро, рискну ли напомнить, что вообще-то она не совсем дома, но, конечно, где и с чего бы где-то нашелся такой сумасшедший, женщины везде дома, куда бы и к кому бы ни пришли.
В первую же ночь после победного возвращения приснилось, что брошка, которую королева подарила моей матери, вдруг превратилась в скорпиона и ужалила ее. А потом этот скорпион вырос и начал все крушить в доме…
Я не досмотрел, проснулся в холодном поту и с сильно стучащим сердцем.
Николетта проснулась, подгреблась ближе. Я не шевелился, и она, забросив на меня ногу и прижавшись щекой к предплечью, тут же сладко засопела, как щенок под боком у мамы.
Я заснул только под утро, а пробудился с мыслью, что, как только вернусь, нужно сразу же побывать у матери, и если все еще носит ту брошку, убедить, что такую безвкусицу лучше хранить в столе.
Еще два дня упорно упражнялся с пистолетом, создавая прямо в ладони и отсчитывая секунды до исчезновения, а на третий со двора донеслись громкие голоса. Мой обостренный слух вычленил хохот Фицроя, потом крикнул громко:
– Ювал, срочно вниз хозяина! Чем бы он ни занимался.
Заинтересованный Фицрой обычно сам все решает, я оставил на столе пистолет, все равно исчезнет через пятнадцать секунд, покинул кабинет, бодро пробежался по лестнице, а во двор начал было выходить степенно и важно, но махнул рукой и выскочил почти вприпрыжку.
Я – босс! Пусть не могу заставить всех подстраиваться под меня, да и не хочу, я же демократ, но как демократ и сам не хочу подстраиваться под вкусы и взгляды людей простых и недалеких.
Фицрой резво сбежал с площадки над воротами, веселый и хохочущий.
– Ты знаешь, кто приехал?
– Нет, – ответил я настороженно.
Он обернулся к стражникам у ворот.
– Не открывать, не открывать!.. Глерд Юджин выйдет сам. Он сейчас трезвый, у него получится…
Я рассерженно толкнул калитку и, пригнувшись, вышел наружу. В пяти шагах двое всадников: лорд Барклем и герольд, в руках герольда белый флаг.
