– Послушайте, вам нечем заняться? Если вы будете мешать мне исполнять свои обязанности, вас просто выведут из зала.
– Хорошо, я больше не стану вам надоедать, – замкнулся директор.
Эксперты, под присмотром служащих аукционного дома, открывали шкафы и рассматривали картины, сравнивая их с фотографиями в альбоме.
Пошел третий час поисков, но результатов пока не было.
– Мистер Райни, – подошел самый опытный полицейский, прослуживший в Скотланд-Ярде почти четверть века.
– Что у тебя, Курт?
– Я тут простучал одну стену, и мне кажется, что в ней есть какая-то небольшая полость. Что прикажете делать?
– Где это?
– В самом конце зала, под окном.
– Пойдем посмотрим.
Подошли к окну, подле которого уже стояли двое полицейских и аккуратно простукивали подозрительные места. Потом один из них, удовлетворенно кивнув, обвел мелом предполагаемые границы пустоты.
– Что у вас здесь? – спросил Райни у подошедшего директора.
– А что там может быть? – спокойно выдержал тот строгий взгляд инспектора. – Стена как стена… Недавно у нас был ремонт. Даже не знаю, чем она вам не понравилась.
– Эта часть стены полая и прикрыта каким-то картоном.
– Я не дизайнер, может быть, так и нужно, – пожал плечами директор.
– Вы не станете возражать, если мы посмотрим, что там такое?
– Мне нечего вам сказать, делайте, как считаете нужным.
– Вот что… У запасного входа я приметил пожарный щит с инструментами, – сказал Райни, обратившись к одному из полицейских. – Принеси что-нибудь подходящее.
– Слушаюсь, господин инспектор, – с готовностью отозвался полицейский и тотчас удалился в указанном направлении.
Подошел заместитель, в руках у него была небольшая картина.
– Вам нужно посмотреть, господин инспектор, – торжественно произнес он. – Это то, что мы искали, картина Джованни Беллини «Мадонна с младенцем». – И, открыв альбом на нужной странице, добавил: – Совпадение стопроцентное!
– Что ж, отлично!.. Вы что-нибудь хотите сказать, господин директор? – повернулся к побледневшему Мэйсону Райни. – Дайте нам вразумительный ответ, как к вам попала украденная картина, и проваливайте на все четыре стороны!
– Так же, как и остальные. Мы не несем ответственности за все проданные картины. Можете поинтересоваться у продавца.
– Не беспокойтесь, поинтересуемся у всех, у кого нужно. Но с вами тоже будет разговор… особый.
Подошел полицейский, который нес в руках небольшой топорик и короткий инструмент, похожий на средневековую алебарду.
– Вскройте по границам полости, только поаккуратнее, – предупредил Райни, – еще неизвестно, какой сюрприз нас там ожидает.
Полицейский приладил орудие к начерченной карандашом рамке и сильно надавил. Острое металлическое жало с хрустом провалилось вовнутрь. Потом еще разок – опять такой же хруст. Вцепившись руками в край полотна, он, что есть силы, потянул его на себя. Некоторое время материал усиленно противился насилию, лишь слегка предупреждающе потрескивал, а потом, окончательно сдавшись, лопнул, показав спрятанные рулоны.
– Весьма любопытно, – произнес Райни, взяв одно из свернутых полотен. – Как по-вашему, что это может быть?
– Не знаю… – сдавленно сглотнул директор. – Я же вам сказал, что ремонт производился в мое отсутствие.
Аккуратно развернув холст, Уилсон Райни одобрительно хмыкнул:
– Я, конечно, не специалист по итальянской живописи, но могу вам совершенно точно сказать, что эта картина называется «Спящая Венера» и принадлежит она перу Джорджо Барбарелли, представителю венецианской школы. А вам интересно знать, откуда у меня такие глубокие познания? – Директор продолжал хранить угрюмое молчание. – Могу удовлетворить ваше любопытство… Именно эта картина пропала из коллекции господина Феоктистова. Подозреваю, что среди припрятанных вещей, – инспектор показал на скрученные рулоны, – нас ожидает немало интересных сюрпризов. Вы мне ничего не хотите рассказать? Тогда я у вас спрошу: кому принадлежат все эти предметы искусства?
– Я не знаю, – глухо обронил директор.
– Картину «Мадонна с младенцем» вы рассчитывали продать официально?
– Мы все делаем официально, – выжал из себя директор.
– Тогда почему вы их здесь прятали?
– Я уже вам сказал: когда был ремонт, я отсутствовал. Все произошло без моего ведома.
– Я бы этого не сказал, если судить по тому, что я сегодня здесь увидел… Значит, на каждый предмет у вас имеется квитанция?
– Именно так.
– В том числе и на картину Джованни Беллини?
– И на нее… Она ничем не отличается от других.
– В таком случае покажите мне эти квитанции.
– Хорошо. А что делать с картинами? – показал директор на несколько рулонов, аккуратно сложенных в нише под окном.
– Вам не стоит беспокоиться, мы разберемся.
Директор ушел, протестующе постукивая по мраморному полу тяжелыми каблуками.
– Ну, чего стоим? – повернулся Райни к экспертам. – Забираем полотна и описываем.
Эксперты бережно забрали шесть рулонов, лежащих стопкой, и положили их на большой стол, стоящий в самом центре зала.
– Бог ты мой! – неожиданно воскликнул один из них. На его молодом краснощеком лице отразилось неподдельное изумление, граничащее со страхом. – Это эскиз к барельефу «Мадонна на лестнице» Микеланджело!
В кармане у Райни завибрировал телефон.
– Слушаю, – ответил он.
– Директор опять с кем-то связался по телефону, – сказали в трубку.
– И что он говорит?
– Что нашли эскизы Микеланджело.
– Мэйсон называл этого человека по имени?
– Нет, он обращался к нему «сэр».
– Продолжай слушать дальше.
Райни подошел к столу, на котором эксперты уже разворачивали второе полотно. Эскиз был нарисован красными и черными красками схематически, но сильными уверенными мазками, в полной мере раскрывающими чувства молодой женщины, державшей на коленях младенца. Ее лицо выглядело грустным, может, потому, что ей была ведома главная тайна его рождения – она переживет сына.
Вошел директор, держа в правой руке небольшую папку в коричневой обложке.
– Пожалуйста. Все здесь, – едва ли не торжественно объявил он. – Вся документация, квитанции, сопроводительные справки.
– Кто владелец этого полотна?
– Сейчас я вам точно скажу. – Положив папку на стол, Мэйсон расшнуровал завязки, потом нацепил на крупный нос тяжелые черные очки и объявил: – Полотно принадлежит Лиони Хофер, гражданке Германии, проживающей в Мюнхене. Эту картину она сдала нам месяц назад. Мы собирались ее выставить… До нее дошла очередь.
