Он достал большой лист рисовой бумаги и показал Санкаре. Тот, вытаращив глаза, смотрел на бумагу.
— Действительно, — проговорил он, — это мое обязательство… моя подпись… расписка в получении двадцати тысяч рупий написана рукою магараджи. Что ж, я потерял рассудок… или память мне изменяет? Я получил десять тысяч, дал расписку в десяти тысячах и… нет, нет, я еще ничего не платил…
— Страх отуманил тебя и отшиб память! Ты видишь, что Нункомар подделал твое обязательство, а так как он расписался в получении, то надо думать, что ты заплатил.
— Надо думать, что я заплатил, — повторил Санкара, не сводя глаз с бумаги, — это мое обязательство, моя подпись и почерк магараджи. Но, к чему все это?! — вскричал он вдруг, вздрагивая. — Не в этом дело, ты мне обещал спасение, спасение!
— Вот оно, в твоих руках! Перед индусскими законами ты был бы беззащитен, а теперь не то. Приехал английский верховный судья, его приговор выше всего: выше суда компании, выше совета и выше губернатора. Ты ему должен подать жалобу, представить это обязательство, подтвердить клятвой, что бумага подложная. Он оправдает тебя, а за подлог накажет мошенника!
— А магараджа?.. Ведь он погубит меня!
— Ты забываешь, что он пропащий человек! Его приговорят уплатить тебе излишне взысканные десять тысяч рупий.
— Уплатить десять тысяч рупий… — повторил Санкара, точно уже видел деньги. — Но это не избавляет меня от гнева губернатора… Где же спасение? Ты обещал мне спасение… На что мне золото, если меня бросят под ноги слонов!
— Неужели ты думаешь, безумец, что губернатор сочтет тебя своим врагом и сообщником Нункомара, если ты обвинишь магараджу в подлоге? Наоборот, он будет считать тебя своим другом и охранять. Ты сдашь тихонько оружие, которое было привезено сюда без твоего ведома.
Санкара еще шире раскрыл глаза, но теперь в них блеснул луч сознания.
— Чтобы ты поверил, что губернатор будет тебе другом, — продолжал незнакомец, — ты получишь эти десять тысяч рупий, если пойдешь сейчас же со мной к сэру Элии Импею, английскому верховному судье, чтобы передать ему подложное обязательство и заявить жалобу на Нункомара.
И незнакомец показал мастеру туго набитый кошелек.
— Ты послан губернатором? — спросил Санкара, жадным взором глядя на золото.
— Я от Хакати, ты отлично знаешь, что он отворачивается от погибших людей. Впрочем, ты можешь выбирать между моим предложением и слонами!
Санкара с ужасом содрогнулся.
— А Нункомар правда погибший человек? — спросил он, все еще колеблясь.
— Попробуй поддержать его, и через час явятся солдаты губернатора, найдут оружие и арестуют тебя.
— Пойдем, — решился Санкара, — веди меня к верховному судье. Я могу со спокойной совестью поклясться, что это обязательство фальшивое.
Они вместе пошли в дом сэра Элии Импея. Ювелира сейчас же ввели в кабинет судьи. Он долго пробыл там, но вышел сияющий.
— Мое право отстоят… Благородный господин обещал взять меня под свою защиту! — сказал он своему спасителю, ожидавшему в прихожей.
Незнакомец передал ему кошелек, который Санкара опустил в карман, и они вместе вышли из дома.
— Кто ты такой? — спросил золотых дел мастер. — Скажи мне твое имя, чтобы я мог поблагодарить тебя!
— Разве есть имя у тучи, поражающей молнией голову преступника или проливающей дождь на засохшие поля? Тебя оросил дождь, потому что ты — орудие вечной справедливости, берегись, чтоб преступное высокомерие не призвало грозы на твою голову!
Незнакомец проговорил это торжественно, потом повернулся и скрылся в темноте.
Санкара посмотрел ему вслед, качая головой. Придя домой, он спрятал свое золото в тайник и сел ужинать с женой в радостном сознании, что он избег большой опасности путем очень выгодного дела.
