– Конечно, – прошипела Бекка. В ее голосе к безнадежности примешивалась злость, в результате утверждение прозвучало очень смело, хотя смелой она себя не чувствовала. – Может, я и согласилась наряжаться и спать с тобой, как проститутка, по первому твоему свисту, Тео, но я все еще помню, чего от меня ждут.
Его янтарные глаза блеснули, но она не позволила себе отвернуться, отступить хоть на шаг. Вдруг ей показалось, что все – весь мир, ее сердце, эта ужасная вечеринка – все зависит от ее умения держать себя в руках и сохранять чувство собственного достоинства. От того, сможет ли она бросить вызов, а не просто покорно принимать сегодня вечером то, на что по неведению согласилась несколько недель назад.
– Я не помню, чтобы приказывал тебе спать со мной, как проститутке, – процедил сквозь зубы Тео.
Бекка на секунду задумчиво склонила голову набок и посмотрела на него.
– Как думаешь, что сегодня будет? – весело спросила она, хотя внутренне злилась и боялась одновременно. – Когда Ван Хаусен увидит, что его любовница появилась на вечеринке, а он с ней не виделся несколько недель… Чего, по-твоему, он будет от нее ждать, когда отвезет к себе домой? Светской болтовни? – Бекка рассмеялась, но получилось это не очень искренне. – Вряд ли.
– Я только хочу убедиться, что правильно тебя понял. – Каждое слово давалось Тео с трудом. – Ты считаешь, что тебе придется переспать с Ван Хаусеном, чтобы заполучить завещание Лариссы?
Бекка беззаботно пожала плечами – хотя в глубине души она была очень далека от беззаботности. Она отказывалась отводить взгляд. А Тео при этом все больше мрачнел.
– А как иначе? – удивилась она. – Это жизнь, Тео, а не игра. У реальных людей, вероятно, будут реальные ожидания. Ты что, будешь делать вид, что не рассматривал такую возможность?
Не стоило ей давать волю гневу и наслаждаться болью, вспыхнувшей на секунду в его глазах. Ведь это Тео. Мужчина, которого она любит.
Но завещание он хочет получить больше всего на свете. Ему необходимы акции компании Уитни. Бекка прекрасно понимала почему – по рождению у него ничего не было, и эту жизнь он построил для себя сам, благодаря своей недюжинной решимости и сосредоточенности. Что значит она по сравнению со всем этим? В лучшем случае она – очередная жертва, которую ему придется принести в погоне за удовлетворением собственных амбиций.
И если сердце ее разбито, то виновата в этом только она сама.
– Ван Хаусен, скорее всего, уже напился или побаловался наркотиками, – заметил Тео. – На твоем месте я волновался бы только о том, чтобы его не стошнило. Прямо на тебя.
– Да брось. – Бекка откинулась на спинку сиденья и фыркнула. – Он наконец-то воссоединится со своей давней любовницей, и ты рассчитываешь, что он вырубится в такой момент? Твое воображение рисует очень удобные для тебя картинки, Тео. Но думаю, ты понимаешь, что реальная жизнь редко бывает так услужлива.
У Тео дернулся мускул на подбородке. Он протянул руку, ухватил прядь волос Бекки и легонько потянул. И почему сердце у нее закололо от такого простого жеста? Почему ей вдруг захотелось плакать?
– Ты, по-моему, очень сильно хочешь, чтобы самые худшие твои опасения оправдались, – заявил он, и голос его был больше похож на рычание.
– Я реалистка, – возразила молодая женщина. Она посмотрела ему в глаза с вызовом и мольбой. – Разве ты не этого хотел, Тео? Разве не для этого ты организовал подмену? Чтобы заманить Ван Хаусена в ловушку, а меня использовать в качестве наживки?
– Нет! – прошипел Тео.
Она видела, чего ему это стоило. Она видела, как он борется с собой. Плохо, что она получает от этого удовольствие. Нельзя пускать в сердце надежду. Она не настолько глупа.
– Тогда зачем?
Бекка продолжала дразнить его. Она никак не могла сдержаться. Тео придвинулся к ней, крепко ухватил ее за плечи, рывком притянул к себе. Губы его оказались в сантиметре от ее губ.
– Я не хочу, чтобы он прикасался к тебе, – прошептал он так тихо, что она едва его расслышала, а потом поцеловал ее.
Он заявил на нее свои права. Он целовал Бекку так сильно, как будто ставил на ней свою метку. И она была этому рада, наслаждалась чувствами, возникавшими, когда под его руками кожа ее начинала пылать. Она прильнула к нему, всем существом сосредоточившись на поцелуе, на его губах, на Тео…
Но потом он отодвинулся. Лицо его опять стало непроницаемым, лишенным всякого выражения.
Тео откинулся на спинку сиденья и стал задумчиво смотреть в окно. Такой далекий. И Бекка знала, что он скажет. Еще до того, как он успел открыть рот.
– Мне нужно это завещание, – хрипло проговорил Тео. Казалось, ему было больно. – Я должен его получить.
– Конечно, должен, – ответила она, и в голосе ее против воли прозвучала горечь. Она все еще ощущала его поцелуй на своих губах, которые так приятно припухли. Ей очень хотелось притянуть Тео к себе и еще раз забыться в его объятиях.
– Ты говоришь так, словно я тебя обманул. – Он смотрел на городские улицы, на потоки людей и машин, на знаменитый бешеный темп Манхэттена. – Как будто это не было запланировано с самого начала. Ты с этим планом согласилась, и за его исполнение тебе заплатят много денег.
Бекка рассмеялась, потому что он был прав. Но когда Тео произнес это вслух, что-то в ней надломилось, и она не могла справиться с теми чувствами, которые на нее нахлынули. Злость. Предательство. Боль. Любовь к нему. Бекке безумно хотелось все исправить, переломить ситуацию, изменить самого Тео.
А еще – фатализм, понимание того, что она снова окажется за бортом. Она была ребенком, от которого семейство Уитни поспешило отгородиться. Ей никогда не стать частью золотой молодежи. Она может быть лишь дублершей. Ей не победить. Никогда. И нигде. Она уйдет с наследством матери, с деньгами на образование Эмили, с новой прической, с воспоминаниями, которые будет хранить всю жизнь, и с усталым сознанием того, что сумела выжить. Она с этим справится, как и с тем, что Тео не будет рядом, хотя сейчас это трудно представить. Но она всегда со всем справлялась. Так или иначе.
Покинув Нью-Йорк, она унесет в своем сердце боль. Больше всего Бекке сейчас хотелось поддаться тому жару, который грозил пролиться слезами. Но она не имела на это права. Не могла даже теперь, когда страшная правда о ее чувствах к Тео – и, главное, отсутствие у него каких-либо чувств – открылась ей со всей ясностью.
Но щадить его Бекке совсем не хотелось. Ведь ее душа разорвана в клочья.
– Ты решил, каким человеком хочешь стать, задолго до того, как познакомился со мной, Тео, – грустно сказала молодая женщина.
Он резко повернулся к ней, и она заметила, что колено у нее дергается от волнения. Бекка сжала его обеими руками, изумленно отметив про себя, что пальцы ее не дрожат.
– Что, прости? – ледяным тоном поинтересовался Тео.
А может, это боль слышится в его голосе? Как бы ей этого хотелось! Бекка призналась себе в том, что хочет причинить ему боль. Ей надо было выяснить, возможно ли такое вообще, может ли она его ранить. Она по-прежнему надеялась на чудо. Если Тео испытывает то же, что и она, ну хоть немного, это что-то означает. Должно что-то означать. Правда?
