Книга Шерлок Холмс и дело о шахматной доске, страница 63. Автор книги Дэвид Уилсон, Чарли Роксборо

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шерлок Холмс и дело о шахматной доске»

Cтраница 63

Я не знаю, как именно охранка обманула Петра, подкинув информацию о портфеле, но он и сам довольно легко поддавался заблуждениям, мистер Холмс. Посмотрите, как просто Богданович клюнул сегодня на вашу записку. Он поверил бы во что угодно, лишь бы чувствовать собственную важность, – горько заметила Перовская.

Я внимательно слушал прекрасную революционерку. Анна допускала вероятность того, что Богданович искренне верил в собственное участие в Организации Нечаева, – но была уверена, что его знаменитый побег из тюрьмы организовала охранка, надеясь в один прекрасный день задействовать в своих операциях этого дикого, разрушающего все на своем пути нигилиста. По словам Анны, Богданович разболтал всем подряд, что таинственные спасители оставили ему шифровальный код, который впоследствии использовался в посланиях от липовой Организации. Охранка могла таким же способом сообщить Петру и о портфеле.

Анна Перовская выглядела теперь энергичной и исполненной сил и, казалось, стремилась поделиться с нами своей точкой зрения. Должен признаться, я в какой-то мере испытал на себе ее легендарное обаяние.

Сверкая голубыми глазами, Анна все больше обращалась ко мне и лишь изредка поглядывала на Холмса, который сидел вполоборота, подперев рукой подбородок и погрузившись в раздумья. Что же сейчас могло тревожить его?

Тем временем Перовская призналась: когда Виктория пересказывала свою беседу с Анджелой, Анну сильно насторожило упоминание о том, что Организация предложила Петру устроиться на работу в российское посольство.

– Это мог быть ловкий трюк, чтобы в будущем Богданович сотрудничал с охранкой, в то же время считая себя ее самым лютым врагом, – объяснила она. – Представьте себе, какой ураган террора мог бы разразиться под протекцией и руководством охранки! Я опасалась, что после преступлений в Лондоне офицеры тайной полиции помогут Богдановичу бежать в Россию, чтобы начать там безумные акты массового уничтожения, которые обратили бы общественность против нас. Петр охотно атаковал бы и собственных лидеров. Он всегда стремился превзойти других революционеров и готов был воевать с каждым, кто не благоговеет перед ним.

Холмс слушал Анну предельно внимательно, плотно сжав губы, как будто сдерживаясь от того, чтобы перебить ее.

– Мне трудно признаться вам, – продолжала Анна взволнованно, – но Петр притягивал сторонников, как пламя мотыльков. Слишком многих революционеров привлекает жестокий и беспощадный лидер. А теперь представьте себе, как Богданович, наполненный до краев ненавистью и яростью, мог бы сплотить вокруг себя приверженцев с помощью охранки, плетущей интриги и сеющей зерна раздора среди революционеров! Поэтому я должна была уничтожить Богдановича.

Знаменитый детектив поднял руку, наконец прервав рассказ Анны. Он смотрел прямо перед собой, затем медленно произнес:

– Я не сомневаюсь в искренности ваших слов. Но ответьте мне вот на какой вопрос. Конечно, охранке необходимо было точно знать, что вас и Софьи не будет в Лондоне в тот момент, когда в «Либерти-хаус» обнаружат портфель. Софья легко могла проговориться, окажись она там. А вы, как сами только что сказали, подняли бы на смех идею, что это незашифрованное письмо является подлинным. Но почему вы обе оказались так далеко от «Либерти-хаус» в самый ответственный момент? Какую революционную миссию в Таллине вы исполняли и с какой стати вам понадобилась Софья в качестве помощника? И почему вы затаились после возвращения в Лондон, если обладаете таким сильным влиянием на революционеров?

Анна Перовская замерла, внезапно побледнев. Затем ее правая рука медленно направилась обратно к боковому карману жакета. Мгновение революционерка решительно смотрела на Холмса. В ее глазах мелькнул отголосок ненависти, а на красивом лице быстро сменяли друг друга эмоции: замешательство, страх, скорбь.

– Я стремлюсь понять всю правду, – сказал мой друг более мягко. – И это последнее, что я попрошу у вас. Вы не сумеете воспользоваться пистолетом, не усложнив ваш побег до крайней степени. И вы прекрасно понимаете это, иначе не разговаривали бы с нами вообще. Еще несколько ваших слов – и откроется вся правда, а дело будет завершено.

Женщина сидела, не шевелясь, и молчала.

Холмс продолжил, еще мягче и спокойнее:

– Вероятно, вы знаете, что доктор Уотсон описывает мои дела для последующей публикации. Если вы поделитесь всей правдой, я даю слово чести, что заметки доктора Уотсона не будут обнародованы в течение ста лет. Если же вы будете по-прежнему молчать, то записи будут напечатаны прямо сейчас, что сделает мои подозрения достоянием общественности.

Анна молча переводила взгляд с Холмса на меня и обратно. Она выглядела опустошенной и разительно отличалась от той уверенной молодой женщины, которая встретила нас сегодня в коридоре, не говоря уже о безжалостной, стреляющей в упор убийце Петра Богдановича.

– Пожалуйста, – попросил Холмс. – Мне просто нужно понять весь ход дела для себя самого, а не для того, чтобы осуждать вас.

На мгновение Анна посмотрела прямо перед собой, затем ее правая рука вернулась на колени.

– Вам будет трудно это понять, – начала она. – Но за то, чтобы быть лидером в нашей революционной борьбе, необходимо платить охранке выполнением некоторой работы – а иначе ее агенты не позволят вам существовать. Это как налог. Только выплачивая его, можно преуспеть в настоящей деятельности и чего-либо добиться. Если не делать вид, что помогаешь охранке, тебя тут же отправят в Сибирь. В то время как за маленькую символическую услугу тайной полиции у революционера есть шанс действовать довольно открыто и причинить царскому режиму гораздо больше вреда. Я, например, могу путешествовать по России и за ее пределами и эффективно использую это на пользу революционному движению. А если бы меня заключили в сибирскую тюрьму, то мои таланты… – Ее голос неожиданно задрожал и стал нерешительным. – Все мои таланты пропали бы для революции впустую. Мистер Холмс, вы не имеете ни малейшего представления, скольких людей я убедила присоединиться к нашему благородному делу. Но я могу использовать свое влияние, только если останусь на свободе.

Анна сделала паузу, чтобы успокоиться, а затем решительно сказала:

– Мой революционный долг заключается в том, чтобы воспользоваться возможностями, которые дает работа на охранку, однако это вовсе не предательство в том смысле, какой исповедует эгоцентричная буржуазная мораль.

Да, наше путешествие в Таллин состоялось по поручению охранки. Мой оперативный офицер – он руководитель лондонского отделения – дал мне указание взять с собой Софью. Он хотел, чтобы я представила ее таллинской революционной группе.

Мне показалось, что это поручение вполне укладывается в цену, которую я плачу охранке за беспрепятственную работу. В конце концов, в ходе путешествия я намеревалась осуществить еще несколько шагов для нашего революционного дела. И безусловно, я бы тайно поделилась с лидером таллинской группы своими сведениями, что Софья является сотрудником охранки. Ведь ее могли снабдить ложной информацией и запустить в группу как агента. Но если бы тайная полиция решила, что у нее есть в Таллине свой человек, она оставила бы попытки внедрить туда других шпионов. Вы должны понять, как это работает, мистер Холмс.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация