Несмотря на все мои усилия, Женька хранит по отношению ко мне восхитительное равнодушие. Нет, он, конечно, общается со мной, но совершенно ровно, по-дружески. Кажется, я бы предпочла, чтобы он мне грубил – все лучше, чем полное безразличие!
Спохватившись, я поморщилась и даже головой помотала, пытаясь вытрясти из нее глупости. Кем надо быть, чтобы до такого додуматься! Словно издалека до меня донесся голос Петры, которая как раз спросила:
– Что мы видим в центре площади?
Ответом ей стало глубокомысленное молчание. Подивившись про себя – я одна помню? – я ответила:
– Чумной столб.
– Верно, – обрадовалась она.
Поймав на себе уважительные взгляды одноклассников, я слегка смутилась – неужели все успели забыть, ведь нам рассказывали о подобном сооружении буквально час назад? Только Женька – единственный, чье мнение меня интересовало! – с независимым видом смотрел по сторонам, не обращая внимания ни на меня, ни на столб, ни на нас, вместе взятых, так что мой реванш за «порог» остался никем не замеченным.
Загрустив, я уже едва слушала рассказ об окружавших нас красотах – дворцах, соборах, королевской резиденции, охраняемой гвардейцами в смешных меховых шапках. К тому же ощутимо подмораживало, и я едва не пританцовывала на месте, пытаясь хоть немного согреться. На Петру в туфлях я старалась не смотреть, чтобы не замерзнуть еще сильнее.
– Я смотрю, деда Мраз вас совсем заморозил? – сделала она попытку пошутить.
– Кто? – из последних сил покатились со смеху мои порядком окоченевшие одноклассники.
– Ну… как это будет по-вашему… – растерялась она.
– Дед Мороз? – услужливо подсказала Слепцова.
– Да! – просияла гид. – Потерпите немного, сейчас мы с вами пойдем в собор Святого Вита, там погреетесь. А по дороге я вам про него расскажу, что успею. Вы наверняка уже замечали величественные башни собора: их видно и с Карлова моста, и с противоположного берега Влтавы…
Мы кивнули в знак согласия – что-то такое действительно периодически маячило на заднем плане прочих достопримечательностей.
– Это грандиозное сооружение возводилось на протяжении шестисот лет и было закончено только в начале двадцатого века. Один из последних этапов строительства пришелся на эпоху…
Она опять замялась и вопросительно посмотрела на нас:
– Как называется время, когда начинает развиваться наука, техника?..
Напряженное молчание стало ей ответом, и тогда-то настал мой звездный час.
– Просвещения, – громко и торжественно провозгласила я.
Последнее слово все же осталось за мной.
Глава 9. Кнедлики с мышатами
Собор потряс наше воображение – это было огромное величественное сооружение, и правда видимое практически из каждой точки в центре Праги. Снаружи он казался мрачной громадиной из серого камня, увенчанной остроконечными шпилями, изнутри поражал головокружительными сводами, стройными, уходящими куда-то прямо в небо колоннами и цветными витражами, от которых захватывало дух.
После того, как Петра провела экскурсию, она собиралась снова выгнать нас на мороз, но все жалобно застонали, и она великодушно дала нам немного свободного времени.
Мы с Ленкой опустились на лавочку, одновременно выдохнули с облегчением и рассмеялись – только сейчас поняли, как устали ноги в зимней обуви. По сравнению с улицей казалось, что в соборе тепло – мы даже расстегнули одежду, стянули шапки, размотали шарфы.
– Ну как… – начала было она, но я перебила:
– Давай больше не будем про Женьку? Надоело, честное слово!
– Ты больше не хочешь его завоевывать? – не обиделась она.
– Завоевывать! – фыркнула я. – Слишком сильно сказано. И в мыслях не было!
Идея «завоевывать» Женьку и правда казалось мне почти кощунственной – после всего, что между нами произошло! Нет, вернее, не так – всего того, что между нами не было… И, скорее всего, так и не будет. Во всяком случае, если не здесь, в Праге, то уж точно больше не случится нигде и никогда – почему-то я понимала это особенно отчетливо.
– Ты в первую очередь для себя должна решить, нужен он тебе или нет, – не отступала Ленка.
– Ну, допустим, нужен, – буркнула я, против воли все же втягиваясь в дискуссию на главную тему дня.
– Тогда нельзя терять время, – оживилась она. – Действовать надо, а то уведут!
– Кто уведет, ты?
Испугавшись вырвавшихся у меня слов, я уже решила, что осталась без подруги, но Ленка благородно не среагировала на этот опрометчивый выпад.
– Мне чужого не надо. А вот на мужской ревности можно и нужно сыграть, – наставительно заметила она. – Делай вид, что он тебе даром не нужен, и строй глазки кому-нибудь другому.
– Например, Цветкову, – подхватила я.
– А почему нет, – обиделась она. – Вполне достойная кандидатура. Такого охмурить – раз плюнуть.
– А потом что с ним делать? – резонно поинтересовалась я. – И, кстати, Цветков вовсе не такой дурак, каким усердно хочет казаться…
– Ну спасибо, девки, уважили, – вдруг раздался сзади насмешливый голос.
Мы с Ленкой подскочили будто ужаленные, и одновременно обернулись, успев в ужасе переглянуться. Так и есть – сзади восседали Ваня и Женя, с недавних пор неразлучные друзья. Они презрительно смотрели на нас и ехидно ухмылялись, что недвусмысленно указывало – последнюю фразу они точно услышали. Открытым оставался другой вопрос: они прослушали всю нашу душераздирающую беседу или присоединились к ней только на финальном этапе?
Похоже, эту тайну нам пока не суждено было раскрыть – сами они ничего говорить не собирались, а спрашивать никто не заставил бы меня даже силой. Так мы и сидели, глупо таращась друг на друга, пока нас не окликнул зычный голос Петры:
– Ребята, собирайтесь, выходим!
Снова гулять по холодной улице оказалось сущим мучением – пригревшись в соборе, на морозе я немедленно задрожала, и уже никакая готика не радовала мой глаз. Представив, что мы снова отправимся в странствие по замерзшим площадям и улицам, я совсем приуныла, но тут Ирина Владимировна объявила:
– Сейчас пойдем обедать!
– Ура! – завопили все.
Видимо, не одну меня утомила затянувшаяся зимняя экскурсия. Мы завалились в симпатичное кафе, где классная с помощью Петры заказала на всех комплексный обед.
– Сейчас вы попробуете настоящую чешскую кухню, – торжественно объявила гид. – Я заказала гуляш с кнедликами и полевку «чесночка».
Мы озадаченно переглянулись – из всего перечисленного знакомым оказалось только первое слово: гуляш нам периодически подавали в родной школьной столовке, и сие блюдо вряд ли могло порадовать гурмана.
