– Слава богу, у нас есть наш компьютерный гений Трой.
Может, ему следует попросить Троя разработать приложение, которое послужит подспорьем молодым отцам?
Эллиот провел рукой по волосам, удивленный тем, какие бредовые мысли приходят ему в голову. Наверное, все дело в нехватке сна.
– Кроме вас, в моей жизни не было другого человека, который относился ко мне по-отечески и с которого мне хотелось брать пример.
Брови Сальваторе взметнулись. Слова Эллиота определенно стали для него неожиданностью.
– Э-э… спасибо, – пробормотал он.
– В таком случае дайте мне совет.
– Не напортачь.
– И все? – пробурчал Эллиот. – Просто «не напортачь»?
– Хорошо, я все тебе растолкую, – улыбнулся Сальваторе, затем снова посерьезнел. – Тебе приходилось воровать все то, что ты хотел иметь, начиная от еды и кончая свободой.
– Это давно в прошлом, – заявил Эллиот.
– Ты уверен? – Прислонившись к кирпичной стене с увитой плющом шпалерой, его наставник пристально посмотрел на него. – Я по-прежнему вижу в тебе подростка, склонного к саморазрушению, который прибыл когда-то в мою школу.
– Саморазрушению? – переспросил Эллиот. – Не уверен, что понимаю вас.
– Ты угнал ту машину, чтобы убежать от своего отца, и ты чувствуешь себя виноватым в том, что оставил Люси-Энн.
У Эллиота было такое ощущение, будто полковник слышал его разговоры с Люси-Энн. На самом деле Сальваторе просто очень хорошо знал всех своих учеников.
– Ты ожидал, что в качестве наказания попадешь в колонию, но, поскольку этого не случилось, ты с тех пор пытаешься доказать миру, что ты плохой парень. Ты оттолкнул от себя Люси-Энн, обручившись с Джианной.
– Может, вам переквалифицироваться в психоаналитики? – съязвил Эллиот.
– Вот видишь? Ты дерзишь, чем только подтверждаешь мою правоту.
Вот черт! Полковник прав. Он действительно реагирует как озлобленный подросток.
– Я пытаюсь все исправить в отношениях с Люси-Энн. Я хочу выполнять свои обязательства, как любой порядочный человек.
Сальваторе провел рукой по своим коротким седым волосам:
– Что ты имеешь в виду под «все исправить»?
– Я хочу жениться на Люси-Энн, обеспечивать ее и нашего сына. Черт возьми, полковник, вы, похоже, думаете, что я в этом деле проиграю. Вы что-нибудь мне посоветуете или вам нравится наблюдать за моими мучениями?
– Если я скажу тебе, что делать, ты ничему не научишься. Наставник только указывает направление. Смотри на эту ситуацию как на очередную гонку, – сказал он, кивнув, и Эллиот понял, что разговор окончен.
Затем полковник достал из кармана телефон и вернулся на скамейку к своему сыну.
Проведя рукой по лицу, Эллиот направился к чугунной калитке, через которую можно было попасть на улицу.
Ему необходимо проветрить мозги перед гонкой, а то у него уже, кажется, начались галлюцинации. За калиткой шла кудрявая брюнетка, которая была поразительно похожа на его бывшую невесту. Прищурившись, он присмотрелся получше и остолбенел, поняв, что женщина, пересекающая улицу под руку с бывшим чемпионом из Бразилии, не кто иная, как Джианна.
Обычно в день гонки Люси-Энн испытывала радостное волнение, но сегодня не могла отделаться от дурного предчувствия. Почему-то ей казалось, что им с Эллиотом не удастся прийти к согласию и построить счастливое совместное будущее. Хорошо, что миссис Клейворт увезла Эли назад в квартиру. Люси-Энн не хотелось бы, чтобы ее нервозность передалась малышу.
Сидя в частной ложе вместе с друзьями Эллиота и их женами, она изо всех сил старалась подавить свои страхи и убедить себя в том, что они с Эллиотом смогут договориться и дать Эли семью, в которой нуждается каждый ребенок. Что ей удастся исцелить его застарелые раны, которые до сих пор не дают ему покоя.
Гул голосов у нее за спиной усилился. Она отвернулась от смотрового окна и экранов, на которых шли прямые включения с этого этапа Гран-при. Репортеры из разных стран рассказывали о последних приготовлениях к гонке.
Она перевела взгляд на официантов, несущих подносы с шампанским, и у нее перехватило дыхание.
Джианна? Здесь?
Ослепительно-красивая брюнетка спускалась по лестнице. Ее густые кудри подпрыгивали при каждом ее шаге. Белое платье облегало ее тонкую, как у фотомодели, фигуру. Такие стройные бедра могут быть только у нерожавшей женщины. Люси-Энн раньше была такой же худой, но она ни за что не променяла бы своего сына на точеную фигуру и ворох обтягивающих платьев.
Меньше всего Люси-Энн хотелось выяснять отношения на глазах у журналистов, но Джианна продолжала идти, не сводя с нее глаз. В каждом ее шаге чувствовалась решимость.
Если эта женщина думает, что сможет ее запугать, она сильно ошибается.
Поднявшись с кресла, Люси-Энн пошла вверх по лестнице. Приблизившись к брюнетке, она развела руки в стороны и во всеуслышание сказала:
– Джианна, дорогая, я так рада, что ты смогла прийти.
Потрясенная, Джианна слегка оступилась:
– Э-э… я…
Заключив ее в объятия, Люси-Энн прошептала ей на ухо:
– Мы не будем устраивать сцену перед гонкой. Просто немного поговорим наедине.
Она знала, что папарацци – мастера делать из мухи слона, поэтому, прежде чем Джианна успела что-то сказать, взяла ее за руку, отвела в дамскую комнату и закрыла дверь.
Убедившись, что, кроме них, в комнате никого больше нет, она спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Джианна тряхнула кудрями:
– Я приехала сюда вместе с бывшим гонщиком из Бразилии. Я просто хотела поздороваться.
– Так я тебе и поверила!
Люси-Энн не столько ревновала, сколько злилась на женщину, которая, очевидно, хотела помешать им с Эллиотом и Эли стать счастливыми.
Фальшивая улыбка исчезла с лица Джианны.
– Я вернулась, потому что теперь между нами возможна справедливая борьба.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ранее, когда я узнала, что ты ждешь ребенка…
– Ты знала? – удивилась Люси-Энн.
– Мне было любопытно узнать, что собой представляет женщина, которую я застала в то злополучное утро в квартире Эллиота, и я навела о тебе справки. – Джианна пожала плечами. – Новость о ребенке потрясла меня, и я порвала с Эллиотом.
Люси-Энн подняла руку:
– Подожди-ка. Эллиот сказал, что ты бросила его из-за его секретной работы. Что ты не хотела подвергать себя опасности.
Итальянка закатила свои прекрасные глаза:
– Мужчин так легко обмануть. Я разорвала помолвку, потому что не хотела быть третьей лишней в любовном треугольнике. Злодейкой, которая помешала бы соединиться двум любящим сердцам. Я не могла выйти за него замуж, зная, что, вполне возможно, Эллиот захочет создать семью с матерью своего ребенка. Сообщать ему о твоей беременности я тоже не стала. Не захотела вмешиваться в ваши отношения.
