Рядом с офисным домиком громоздились развалины.
– Это чайхана, мы ее так называли, – объяснил Учитель. – А вообще-то это казарма была, где басмачи жили.
Обломки кирпича оказались перемешаны с разорванными частями человеческих тел. Лица убитых носили типично азиатские черты.
– Госпожа следователь, что скажете? – поинтересовался Гуров.
– У меня такое впечатление, будто бандиты Кудряшова перестреляли охрану комбината, потом басмачи перерезали бандитов, после чего самих басмачей специально собрали или загнали насильно в их казарму и взорвали, – ответила Светлана Загорская.
– Загнали насильно? – засомневался Станислав. – Вряд ли. Кто бы смог это сделать? Те из охраны комбината, кто остался в живых, давно разбежались. Бандитов Кудряша басмачи сами вырезали. Боюсь, теперь господин Кудряшов остался в одиночестве. Придется ему новую команду набирать.
– А кто бы мог всех басмачей собрать в казарме? – обратился к Учителю Крячко.
Тот задумался.
– Им только один человек мог приказывать – это Курбаши. Они только его и слушались. А вот кто ему приказывал, я не знаю.
– Думаешь, он тоже здесь?
– Нет, не нужно искать Курбаши среди убитых, – усмехнулся Учитель. – Он ведь не баран, а те, кто здесь лежит, – бараны, которые возомнили себя волками.
Следователь Загорская времени даром не теряла и фотографировала разбросанные по двору тела.
– Нет, кажется, один волк нашелся! – воскликнула она.
И в самом деле, прямо у дверей в офис лежало тело председателя общественного комитета по борьбе с преступностью, криминального авторитета, господина Кудряшова. Его правая рука и часть плеча, оторванные взрывом, находились в нескольких метрах от тела, которое было сильно изрешечено осколками гранаты. Нетрудно было догадаться, что она взорвалась в тот момент, когда Кудряш собирался бросить ее в окно офиса.
– Неосторожное обращение с взрывчатыми веществами, – прокомментировал Гуров. – А в целом я бы назвал это прекращением вооруженного конфликта путем полной утилизации воюющих сторон.
– Полной? – переспросил Станислав. – А как же директор Зайцын?
– Где же быть директору, если не в офисе? Пошли посмотрим, – пригласил Гуров.
Входная дверь оказалась разбита тем же взрывом, который убил Кудряшова. Сыщики беспрепятственно проникли в помещение. Загорская и Учитель шли сзади. Директора, как и предполагал Гуров, они нашли в его роскошном кабинете. Он висел под потолком на месте большой хрустальной люстры. Та, сброшенная, валялась на полу в углу кабинета.
– Странно, – пробормотал Гуров, разглядывая повешенного.
– Что именно? – поинтересовалась Загорская.
– Что он висит в петле, а не на мясницком крюке. Нет гармонии.
Крячко осматривал кабинет. Он подошел к массивному письменному столу красного дерева.
– Гармонии-то, может, и нет, зато предсмертная записка имеется, – сообщил он.
Остальные приблизились к нему и принялись читать. Текст был предельно лаконичен:
«Ухожу. Все надоело. Кому что должен, всем прощаю. Ваш до гроба, Мозг, он же Зайцын».
Крячко передал записку Гурову, тот сложил ее и убрал в карман.
Господина директора оставили висеть до прибытия следственно-оперативной бригады и отправились искать выход с территории комбината. Идти пришлось еще минут двадцать. Последним, кого они нашли, был капитан Пыжов. Он лежал в сугробе с пулей между глаз возле опрокинутого квадроцикла.
– Раз Ковалева нет, может, ему удалось уйти? – Светлана Загорская очень хотела в это поверить.
Ей никто не ответил. Они добрели до главного здания «Агронавта», не встретив ни единой живой души. Впрочем, мертвых здесь, к счастью, тоже не оказалось. Само здание имело привычный уже вид: окна без стекол, двери выбиты, стены испещрены следами пуль и осколков.
Площадь перед «Агронавтом» была пуста, словно после атомной войны. На стоянке выстроились брошенные машины. «Москвича» мэра среди них не было. Это вселяло надежду – может, он и в самом деле спасся?
Сначала они хотели взломать новенький «Мерседес» Пыжова, но потом пожалели и решили воспользоваться «Ягуаром» Кудряша. Тому и в голову не могло прийти запирать машину. Вряд ли в городе нашелся бы самоубийца, который решился бы угнать или обокрасть машину главного криминального авторитета. Ключи по той же причине болтались в замке зажигания.
Гуров сел за руль и запустил движок. Учитель сел рядом, Загорская и Станислав разместились сзади. Машина сорвалась с места, и спустя несколько секунд мертвая зона по имени «Агронавт» осталась далеко позади.
17
В коридоре городского управления милиции их встретил сам Балашов. У полковника были красные глаза, от него пахло смесью кофе и валерьянки. За прошедшие сутки полковнику не удалось сомкнуть глаз даже на минуту.
– Вы что так долго? Где пропадали? – Он с удивлением оглядел вошедших.
В своих замызганных робах они и в самом деле выглядели весьма экстравагантно.
– А «оборотни» мои где? – поинтересовался Балашов.
– Там… – Гуров неопределенно покрутил пальцами в воздухе.
– Понятно. – Балашов уже забыл, о чем спрашивал. – Вы не представляете, что тут ночью творилось. Сумасшедший дом. А под утро все затихло, как отрезало. Мертвая тишина. Ничего не могу понять.
– Загляни на «Агронавт», сразу все поймешь, – посоветовал Крячко.
Балашов не понял иронии.
– Обязательно загляну, но попозже, – рассеянно ответил он. – Сейчас все на актив поедем. А пока полюбуйтесь! – и распахнул дверь своего кабинета.
Гуров сунулся было первым, но отшатнулся. В нос ему ударил стойкий запах портянки. Собрав силы, он повторил попытку. Крячко и Светлана тоже были немного шокированы, Учитель же, казалось, привык ко всему.
На стульях возле стены сидели трое оборванцев, похожие на бомжей. Один, правда, был в милицейской форме с погонами сержанта. Но форма эта, рваная и засаленная, сидела на нем мешком, мыски стоптанных порыжевших сапог загибались кверху.
– Вот они, побегушники, – представил оборванцев Балашов. – Иннокентий Филимонов и Анатолий Катин. И лопух, который их охранял. Сами пришли и сдались.
Гуров посмотрел на нерадивого караульщика. Несомненно, источником портяночной вони являлся он.
– А ты-то зачем с ними сбежал? – сурово спросил его сыщик.
За сержанта ответил его сосед с пропитым лицом и татуировкой «Толян», одетый в телогрейку:
– Так это же братан мой, Костик. Мы у его тещи в погребе отсиживались.
Но и милиционер нашел что сказать в свое оправдание:
– Зачем я сбежал? Так я же не тупой, просек фишку. Пыж с Дыней их мочить придут, а меня будут конфетами «Мишка на Севере» угощать? Нет, они и меня замочат. Они и «студентов» завалить хотели, сами так сказали. В таких делах свидетелей не оставляют, а мне пожить охота. Вот мы все вместе когти и подорвали. И журналист с нами. Только он потом где-то по дороге потерялся.
