– Товарищи командиры, я собрал вас, чтобы вместе посоветоваться, как быть дальше, как мы будем выходить из этого окружения. Большинство из вас не в первый раз в таком положении, но, наверное, это окружение будет самым тяжелым. И не только потому, что предстоит пройти не одну сотню километров и погода не летняя. Где сейчас линия фронта, мне неизвестно. Возможно, противник подходит к Москве. И наше место на фронте, мы остаемся регулярной частью Красной Армии. Выйти надо, чего бы это ни стоило, и, главное, как можно быстрее, и сохранить при этом людей. Если будем действовать так же дружно и с таким же настроем, как раньше, то к своим обязательно выйдем. Сегодня весь день отдыхать, надо набраться сил. Двигаться будем в основном ночью. Пересчитайте в своих подразделениях людей, оружие, боеприпасы, продукты – до сухаря. Все должно быть на строгом учете. И все сведения – начальнику штаба полка. При движении в головном дозоре пойдет лейтенант Пизов, маршрут разработаем подробно сегодня. Лейтенанта Степанцева назначаю ответственным за снабжение колонны продовольствием. Какие будут предложения, вопросы?
Все стояли молча.
– Если все ясно и никаких вопросов нет, то прошу идти к своим людям.
– Обязательно переговорите с каждым, – добавил политрук Наумов. – Настройте людей на оптимизм.
– Семен Иванович, – повернулся Шапошников к Татаринову, – подсчитайте все продукты, что у нас есть, спросите каждого бойца, и все в общий котел. Подберите из ездовых покрепче носильщиков.
– Иди приляг, Александр Васильевич, бойцы веток наломали, плащ-палаткой накрыли – как перина, – подошел к Шапошникову Филимонов.
В саперный батальон 137-й стрелковой дивизии связной с приказом на прорыв прибежал утром, когда прорываться вслед за колонной полковника Гришина было, в общем-то, поздно. Оказавшийся в батальоне майор Зайцев, начальник разведки дивизии, собрал командиров на совет. Подошли старший лейтенант Ремизов, командир саперного батальона, его комиссар политрук Моисеев, артиллерист капитан Малахов, начальник снабжения дивизии майор Ефремов, несколько человек политработников и медиков, группа из особого отдела дивизии.
Надо было кому-то возглавить оказавшихся вместе людей, но никто не решался взять это на себя.
– Товарищ майор, – обратился к Зайцеву политрук саперного батальона Моисеев, – командуйте вы, как старший по званию.
– Может быть, лучше вы? – посмотрел Зайцев на капитана Малахова. – Я неважно себя чувствую, и вообще… – он не закончил фразу.
Брать на себя ответственность за судьбы сотен людей майор Зайцев считал себя не вправе, и вообще он хотел предложить выходить из окружения мелкими группами, а не колонной.
– Какая теперь разница? Ну, давайте командовать вместе, если так, – рассердился Малахов. – Командуйте вы, вас все знают.
– Хорошо. Тогда соберите людей, пересчитайте всех.
На разбитой дороге показался забрызганный грязью «козлик».
– Что вы стоите здесь, еще можно прорваться вслед за командиром дивизии!
Зайцев узнал в выглянувшем из машины человеке прокурора дивизии Ваксмана. Глаза их встретились. Зайцев не любил этого человека, а после унизительной процедуры трибунала, когда ему пришлось оправдываться, почему он в августе вышел в Трубчевск, а выход колонны штаба дивизии не обеспечил и не вернулся к Гришину, просто ненавидел.
– Так догоняйте и прорывайтесь, – сквозь зубы ответил ему Зайцев.
Ваксман сел в машину, с силой захлопнул дверцу и поехал по направлению к месту прорыва.
Минут через десять «козлик» с Ваксманом вернулся.
– Обстреляли, – тихо и виновато сказал он.
Майор Зайцев даже не посмотрел на него, углубившись в изучение карты.
– Предлагаю идти не на восток, за Гришиным, а на север. К Брянску. Там и леса погуще, проще будет идти, и безопаснее, – предложил Зайцев Малахову.
– Как же мы тогда в Елец выйдем?
– А тебе обязательно именно с Гришиным воевать? «Мне вот что-то больше не хочется под его командованием быть», – подумал он про себя. – Готовы к движению?
– Готовы, – ответил капитан Малахов. – Всего нас здесь четыреста человек. Из батальона Ремизова двести пятьдесят, остальные из политотдела, финчасти, медсанбата.
– Смотри маршрут. – Майор Зайцев достал карту. – Пойдем лесами, раз решили идти все вместе. В бой по возможности не вступать, все равно нас и на один серьезный бой не хватит. А еще и линию фронта придется переходить.
Зайцев посмотрел на голову колонны, там стояли саперы. Угрюмые, в основном пожилые, все в фуфайках, они выглядели крепче остальных. «Эти не подведут и не разбегутся. Может быть, так и выйдем», – повеселел Зайцев и дал команду на движение. Он подумал, что если ему удастся вывести из окружения эту колонну, и именно не по маршруту полковника Гришина, то так будет лучше и для него, и для его людей.
Колонна быстро прошла мелколесье и через полчаса углубилась в густой молодой ельник.
В день прорыва дивизии у Литовни лейтенант Вольхин, передав роту на политрука Белькова, по заданию Шапошникова ходил к Салтановке, в районе которой должен был действовать батальон Калько. Надо было вывести его в расположение штаба или, если это не удастся, указать место прорыва и пункт сбора дивизии после выхода из окружения.
За несколько часов блуждания по лесным дорогам Вольхину и его группе, а с ним было трое бойцов, кроме одиночек, мелких групп отставших, в основном из других дивизий, никого не удалось встретить. Добросовестно прочесав район, где примерно мог действовать батальон Калько, и никого там не встретив, Вольхин решил вернуться и догонять своих.
Накрутив за день туда и обратно километров пятьдесят, Вольхин вернулся на место, откуда они ушли искать батальон Калько и где должны были быть, как он надеялся, Шапошников и его штаб, но никого там не встретил. В лесу стояли несколько десятков повозок с имуществом, частью разбросанным, частью сожженным. Чувствовалось, что люди отсюда ушли по крайней мере час назад.
Покрутившись по лесным тропинкам, он догнал сержанта Ляшко, старшего писаря штаба. Оказалось, что пока он набивал сумки из-под противогазов продовольствием из брошенных повозок, колонна штаба ушла, и он даже не обратил внимания, в каком точно направлении. Ляшко так и остался один с документами полка, которые Шапошников приказал ему выносить.
Вольхин и Ляшко решили двигаться вместе. К ночи они вышли к каким-то баракам, где лежали несколько десятков раненых красноармейцев.
– Карманов! – обрадовался Ляшко, встретив в лесу у бараков своего приятеля, политрука зенитно-пулеметной роты. – Наших не видел?
– Сам ищу. Вас что, всего пятеро? – спросил он.
– Давай вместе двигаться, – предложил Ляшко. С Кармановым было восемь бойцов.
Переночевали на еловом лапнике. Утром они нагнали колонну майора Зайцева. Узнав, что колонна идет на северо-восток, Вольхин забеспокоился, так как знал, что его полк должен идти на Елец. «Не по пути», – подумал Ляшко, но оставить колонну не решился, помня, что отвечает за сохранность документов, многие из которых были секретными. Посоветовавшись с Вольхиным и Кармановым, он решил не испытывать судьбу и идти вместе с этой колонной.
