– А я вообще не понимаю, зачем ей об этом знать. Ее это не касается. Она считает, что я посадил тебя в такси, как она просила, и понятия не имею, как ты провела остаток вечера.
– Так. Подожди… – Марни прищурилась. – Что значит «как она просила»?
Ее подозрительный взгляд сказал Дилану, что надо осторожнее выбирать слова.
– Риз беспокоилась о тебе и попросила меня еще немного посидеть, чтобы быть уверенным, что ты благополучно уехала домой.
Марни потерла виски.
– О господи.
Он нашел на ночном столике свои часы, но остановился, потому что услышал, как Марни застонала.
– Что теперь?
– Так вот почему ты остался пить со мной. Риз попросила тебя присмотреть за подвыпившей девочкой. И… – она скорчила гримасу, – поэтому ты решил проводить меня. А я-то думала…
Ну, вот опять. Похоже, Марни решила делать трагедию из каждого его слова.
– Господи, сделай милость, не надо считать меня подонком, который воспользовался ситуацией. Ты можешь предаваться сожалениям сколько угодно, но я не собираюсь извиняться за то, что случилось между двумя взрослыми – хоть и не совсем трезвыми – людьми по обоюдному согласию.
Марни притихла. Она закрыла глаза и задумалась. Когда эта детская голубизна снова обратилась на него, она слабо кивнула. Дилан не знал, что это означает, жалеет она о случившемся или нет. Но в любом случае она не собиралась изображать обиженную. И на том спасибо.
– Но я не хочу, чтобы Риз узнала.
– Я же сказал, что для этого нет никаких причин.
– Отлично. – Марни смущенно огляделась по сторонам. – Ну… м-м-м… пожалуй, теперь тебе стоит уйти. Я приберусь в доме и переоденусь…
Нельзя сказать, что его выгоняли, но это выглядело близко к тому. Ситуация еще больше приблизилась к фарсу, когда Марни, по-прежнему прикрытая одним полотенцем, проводила его до двери и пожала ему руку с таким примерным видом, как будто никакого отношения не имела к тому, чем они занимались ночью.
Обнаружив на углу маленькую кофейню, Дилан с радостью зашел туда. Он едва проснулся, когда у Марни зазвонил телефон, и оказался персонажем дурацкой комедии положений даже не выпив кофе, что могло бы ему помочь лучше понять происходящее.
Уже один запах прочистил ему мозги, а кофеин успешно направил его в такси. К тому моменту, когда машина остановилась напротив его дома, Дилан чувствовал себя отчасти человеком. Портье едва кивнул ему, и он проделал свой позорный путь через холл к лифту.
Когда он наконец залез под душ и горячая вода позволила его окаменевшим мышцам расслабиться – кровать Свена отчаянно нуждалась в новом матрасе, – кое-что встало на свои места.
Исходя из того, что он знал о Марни от Риз, Дилан почти ожидал, что утром ее одолеет раскаяние, связанное с какими-нибудь старомодными моральными запретами. Однако она оказалась вовсе не такой невинной милашкой, какой ее рисовала Риз. Такое впечатление, что представления Риз о своей подруге отставали от реальности на несколько лет. Может, она и выглядела как ангел, но от одного воспоминания о прошлой ночи все тело Дилана начинало гореть.
Нет, раскаяние Марни проистекало из ее преданности Риз.
Преданность другу дело хорошее. Благородное дело. Но, по его мнению, Марни зашла несколько далековато. Они с Риз расстались уже несколько месяцев назад. Беспокойство Марни по поводу их прошлого выглядело смешным.
Конечно, то, что бывшая невеста заставляла его провести собеседование о работе с женщиной, с которой он провел прошлую ночь, могло показаться странным и неловким. Но, честно говоря, Дилан не мог понять, почему это ужасает Марни до такой степени.
Да, по правде сказать, и не хотел понимать. Все эти драмы и трагедии годились для тех, кому больше нечем заняться. И если Марни имела склонность все драматизировать, то он сомневался, что она так хорошо подходит ему для работы, как уверяла Риз.
Может быть, Риз не знала об этом. Может быть, это качество проявилось у Марни недавно. Они ведь не были настолько близки. Тем абсурднее казалось беспокойство Марни о том, что Риз узнает об их совместно проведенной ночи.
Вот еще одна причина не пить и не подбирать в барах женщин. Драма.
Побрившись, одевшись и, наконец, почувствовав себя человеком, Дилан снова спустился в холл и попросил портье вызвать такси. Он сделает приятное Риз, а потом решит, что делать – если и делать – с Марни в профессиональном плане. В личном плане он уже все решил.
Хорошо, что Марни не очень хотела получить эту работу.
Глава 3
Я правда, правда хочу получить эту работу.
Марни бросила ключи и сумочку на кофейный столик и шлепнулась на диван. Она пришла к такому мнению еще до того, как им подали закуски, и в течение нескольких часов после ланча только утвердилась в нем.
Хотя такой неловкости на собеседовании она не испытывала за всю свою жизнь, Марни абсолютно точно поняла одно: это прекрасная работа. Как раз то, что она хотела. Фактически весь ее опыт, полученный в «Центре помощи беженцам» можно было с легкостью использовать в работе с женщинами, подвергшимися насилию, которыми занимались в «Брукс Фаундейшн». Она знала людей во всех организациях и департаментах, занимавшихся оказанием социальных услуг, а также врачей, адвокатов и психологов, готовых работать за любые деньги.
Возможно, ее опыта по сбору денег и не хватало для той позиции, которую занимала Риз, но подруга могла ее немного подучить. Кроме того, могли пригодиться воспоминания о том, как, заменив мать, она занималась сбором денег для благотворительных организаций в Саванне.
Я справлюсь с этой работой. Я прекрасно справлюсь.
Черт. Это практически идеальное место.
Единственная реальная проблема – Дилан.
Надо отдать ему должное, он ни словом, ни жестом не намекнул на то, что произошло ночью. Дилан держался спокойно, бесстрастно и даже несколько покровительственно, как будто пришел на это собеседование, только чтобы сделать приятное Риз, хотя у него есть дела и поважнее. Это привело Марни в бешенство. Ей захотелось протянуть руку через стол и влепить ему пощечину. И не одну. Перед ней сидел Дилан, которого она знала раньше, совсем не тот человек, с которым она провела прошлую ночь. Марни с трудом могла соединить их вместе.
Очевидно, чтобы стать похожим на человека, Дилану требовалось большое количество алкоголя. А может, это ей надо было хорошенько напиться, чтобы терпеть его.
В результате Марни все время чувствовала себя не в своей тарелке. Она запиналась, отвечая на простейшие вопросы о своем образовании и опыте работы, потому что постоянно отвлекалась на всякие глупости вроде того, что рука Дилана, машинально скользнувшая по кофейной чашке, напомнила ей, как он ласкал ее прошлой ночью, от чего Марни тут же вспыхнула.
