Гуров решил: все, пора сбрасывать маски. Вот-вот, с минуты на минуту Ивченко взорвется не хуже гранаты «РГД». Лорд сознательно провоцирует его, дожидается, когда у противника сдадут нервы, когда Марадона соскочит с нарезки. Лицо Ивченко медленно наливалось багровым цветом.
Лев медленно поднял пустую левую руку, дважды провел по волосам особым жестом, который на их с Крячко тайном языке означал: «Приготовься! Начинаю активные действия!» Станислав откинулся на спинку стула, приняв внешне расслабленную позу. На несколько секунд прикрыл глаза. «Понял. Готов». Столь же медленным и плавным движением Гуров запустил два пальца в нагрудный карман пиджака.
Это не могло вызвать опасений в стане противника, пистолета там не спрячешь. Ножа тоже. Может, человек расческу хочет достать. Или платочек. Нервничает небось, потеет. Вспотеешь тут. Понимает, что попал в очень паскудное положение. Вон, побледнел. Губы облизывает. Догадывается, как может дело обернуться. А не фига ходить под психованным Марадоной!
Гуров нащупал в прорези нагрудного кармана не расческу или платок, а корочки служебного удостоверения. Когда они на «Форде» уже подъезжали к магазину, ему пришла в голову неприятная мысль: а что, если перед тем, как начинать толковище, их обыщут? Тогда придется менять разработанный план прямо по ходу дела, а это крайне нежелательно. Хотя бы некоторое время ребятушки с Грузинского Вала должны считать его и Крячко пешками из команды Марадоны. Да и оружие понадобится, а если его попытаются отобрать еще на входе? Но Марадона заверил Льва, что это вряд ли. Слишком уж против блатного этикета. Подобные встречи проводятся по строгим, освященным традициями правилам. Обыскивать? Никогда такого не бывало. К тому же противник уверен в своем подавляющем превосходстве. Нет, не захотят позориться!
Верно, не захотели. Вот оно, удостоверение.
Правда, мелькнула получасом раньше у Гурова одна мысль. Когда они уже уселись за «стол переговоров», Лев подумал, что дело, возможно, не в приверженности блатным традициям и дипломатическому протоколу «стрелок-разборок», а в том, что свалились они на компанию Лорда совершенно неожиданно, точно кирпич с крыши. Нехорошие парни с Грузинского Вала просто не успели организовать им «подобающую» встречу. Марадона перед тем, как отправиться в путь, предлагал отзвониться на Грузинский Вал, предупредить о визите. Опять же, чтобы все было по правилам разборок. Но Лев посчитал такое скрупулезное следование блатному этикету излишним. Зачем терять преимущество внезапности? Правильно, как выяснилось, посчитал. Они уже поворачивали с площади Белорусского вокзала налево, когда Лев сказал Марадоне:
– Твоя отмазка перед Лордом хороша тем, что врать не придется. Все просто: ты сегодня, буквально только что, час назад, узнал о смерти Аркадия. Так ведь оно и есть, правда? Ты знал, что Аркадий утащил письмо, ты сделал соответствующие выводы… Взбеленился, кровь в голову ударила. И помчался к Лорду разбираться без всяких предупреждений. Ты крайне возмущен таким беспределом, понятно? Вот соответственно себя и веди.
– Ему даже притворяться не придется, – добавил с водительского места Станислав. – Ты посмотри на него! Сразу вспоминаются строчки какого-то революционного поэта, то ли Демьяна Бедного, то ли Ивана Долбанутого: хорошо бы гордым лордам надавать по ихним мордам… Не сомневайся, Юрий! Надаем. Мало не покажется.
Словом, как бы то ни было, а оружие при них. Станиславу решили оставить его «макар», а вот трофейный «зауэр» Гуров засунул за брючный ремень, в латиноамериканском стиле. Там носить оружие в кобуре считается недостойным настоящего мужчины. У Гурова кобура была. Подмышечная. Заранее расстегнутая. И лежал в ней «штайр» с патроном в стволе и опущенным флажком предохранителя. «Зауэр» тоже стоял на боевом взводе. Итого – два превосходных пистолета, а стрелял Лев отлично с обеих рук.
…Уже потом, много позже, когда все давно завершилось, Лев Иванович думал: не ошибся ли он? Может быть, поверив Марадоне, приняв его, пусть на время, в свою команду, следовало верить до конца? Вернуть ему пистолет? Как знать, возможно, в таком случае события развернулись бы несколько по-другому…
– Мне не нужна война, – столь же спокойно и размеренно продолжал между тем Лорд. – Но мне нужна вторая половина письма. Поэтому я предлагаю мирный вариант, Марадона: отдавайте фрагмент, забирайте деньги и проваливайте. Вместе со своими телохранителями, или как они там у вас называются? И побыстрее, пока я не передумал. Альтернатива такова: ваш фрагмент все равно остается у меня. И вы, все трое, остаетесь здесь. Только вместо денег, Марадона, вы получаете по пуле. Да, я знаю, это, как вы любите выражаться, не по понятиям. Я догадываюсь, что ваша шайка знает, куда вы направились и зачем. И, если вы не вернетесь, ваши пехотинцы могут обратиться в «рулежку». Именно поэтому я все же предлагаю вам решить дело без крови. Но если мы не сможем договориться добром и на моих условиях, я крови не испугаюсь.
Гуров чуть заметно усмехнулся. Вон оно что! Не хочет Лорд идти совсем уж поперек некоторым блатным законам и правилам. Не хочет сомнительной славы отморозка и беспредельщика, которому на все и на всех плевать, в том числе на авторитетов, «расписных» и даже воров в законе. Понимает, что это слишком. Криминалитет наказывает по-своему… Могут бойкот объявить, а могут и куда более крутые меры принять.
«Разрулеж», или «развод» – это своего рода форма бандитской демократии, криминальный суд чести. Сходка, на которой блатные, «правильные пацаны», живущие «по понятиям», обсуждают неблаговидные с точки зрения их традиций и обычаев поступки своих собратьев, «положенцев», «смотрящих» и других членов преступных кланов. Решающее слово на «рулежках» принадлежит ворам в законе, «коронованным»… Ветеранам и лидерам преступного мира. Их влияние огромно. Иногда оно распространяется на криминалитет целых городов, а то отдельных или даже нескольких регионов России.
«Расписные» непогрешимы перед братвой. Считается, что они могут «развести» даже крутых мафиози.
Видно было, что Юрий сдерживается лишь неимоверным усилием воли. Надолго его не хватит.
– Так что ответишь, Марадона? – спросил Бульдозер, пристально глядя в глаза задыхавшемуся от гнева Ивченко. – Какой вариант выбираешь? Мы тебя сюда не звали, ты сам заявился. Так что советую проявить благоразумие, что-то неохота мне тебя мочить…
«Сейчас начнется, – понял Гуров. – Мирные переговоры можно считать проваленными. Не стоит упускать инициативу. Мы уже услышали более чем достаточно. Пора и нам высказаться».
Одним движением он выхватил из нагрудного кармана красную книжечку служебного удостоверения, небрежно швырнул ее на стол:
– Отвечу я. Полковник Гуров, старший оперуполномоченный, – правая кисть Льва уже сомкнулась на рукоятке «штайра». – Объявляю всех, кто находится в этой комнате, задержанными. Сдавайте оружие!
Ага, как же! Прямо сейчас! Нет, трое «быков» еще ничего толком не поняли, мозгов в их головах было негусто, и то, что ситуация кардинально изменилась, доходило до гоблинов туго. Общая и неустранимая родовая черта криминальной «пехоты» – куриные мозги в бычьих черепах. А вот Бульдозер, после секундного замешательства и растерянности, понял все. И рванул руку из кармана.
