Снова щелчок «мышкой», и на экране возникли ровные черные строчки.
Гуров и Крячко принялись внимательно читать, временами обмениваясь недоуменными междометиями. Их проняло, и всерьез.
– Чертовски странно… – медленно проговорил Гуров. – Такое впечатление, что его изнутри грызла стая голодных крыс.
– Скорее уж муравьев, – уточнил Станислав. – Или пара ножей от мясорубки внутри тела крутились. Печень – чистый фарш, желудок искромсан, да внутри брюшной полости ни одного целого органа не осталось! А кости целы все… Еще бы ему от боли не помереть! Ясно, что спасти Арзамасцева ни при каком раскладе не могли.
– Вот так, навскидку: что в состоянии нанести такие повреждения? – спросил Орлов.
Полковник Гуров пожал плечами, посмотрел на Крячко, словно ожидая от «друга и соратника» совета.
– Н-ну… Вообще говоря, пуля небольшого калибра со смещенным центром тяжести, как думаешь, Станислав? Если такая пуля попадает в человека, она в теле такие кренделя и загогулины выписывать начинает, что оторопь берет.
– Это точно, что кренделя, – подтвердил Крячко. – И не только в человеческом теле. Мы, помнится, как-то раз поэкспериментировали: накрыли здоровенный кочан капусты ведром и пальнули по ведру такой вот пулькой из обычного «макара» метров с пяти. Так вот, капусту буквально нашинковало, а выходное отверстие под семьдесят градусов к директрисе оказалось расположено.
– Не сходится, – покачал головой генерал Орлов. – В нашем случае что входное отверстие, что дырочка на куртке диаметром всего-то в три с половиной миллиметра. Потому и не заметили его патрульные, потому и крови ни капли не оказалось снаружи. Не бывает таких пулек!
– Это уж скорее игла какая-то, – задумчиво сказал Гуров. – Или вязальная спица. Длинное шило. Но тогда раневой канал должен быть прямой. Кстати, тут, судя по всему, был еще эффект разбрызгивания. Словно нечто очень тонкое и острое попало в тело, там разделилось на несколько осколков, а затем каждый из них принялся крутиться по невообразимым траекториям. С соответствующими последствиями. Нет, право, как представишь… Даже меня жуть берет. Страшная смерть.
– Тогда это «нечто» должно быть твердым, но хрупким, – Крячко все больше загорался новым делом, даже глаза у Станислава засверкали. – Скажем, перекаленное стекло. Или кварц. Но куда, к песьей матери, пресловутое «нечто» вместе со своими осколками подевалось?!
На некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина, даже Капитан Флинт насвистывать перестал. Последний вопрос «друга и соратника» напрямую касался самого странного и загадочного вывода патологоанатомического заключения: действительно, куда? Ни единого выходного отверстия не обнаружено. Тогда, следуя элементарной логике, зловредное «нечто» должно остаться в теле Арзамасцева! Так вот, ничего подобного! Искореженные ткани трупа чисты, никаких признаков травмирующего агента в них не нашли. Тогда что же их искорежило? Что, неизвестное, толщиной всего-то с вязальную иглу, пробило или прокололо сперва куртку, затем рубашку, кожу, брюшину, проникло в тело и мучительно убило человека?
Крячко все же подошел к открытой форточке, достал из кармана пачку сигарет. Гуров после некоторого размышления присоединился к Станиславу. Тот ехидно усмехнулся, молча протянул пачку Льву. По какому-то странному капризу памяти полковник Гуров, куривший очень редко, только когда что-то выбивало его из обычно спокойного расположения духа, купить дежурную пачку все время забывал и одалживался сигареткой у безотказного «друга и соратника», что служило тому поводом для беззлобных подначек. Сейчас был тот самый редкий момент, когда закурить Гурову хотелось: Льва раздражало и выводило из себя все непонятное и отдающее тухленькой мистикой, а в истории с убийством Аркадия Арзамасцева этот поганый запашок явственно ощущался. Человека угробили самым зверским образом буквально в прямой видимости патруля милиции, но как?..
Петр Николаевич Орлов, которому врачи курить запретили давно и категорически, завистливо вздохнул, покосившись на сыщиков, окутанных «дымом, уносящим здоровье».
– Петр, а проворонить медики не могли? – мрачно спросил генерала Гуров. – Не заметить выходного отверстия? Оно ведь в самом неожиданном месте могло оказаться. Или просмотреть фрагменты травмирующего агента? Ну, не бывает чудес на свете! С нашим-то бардаком да еще в послепраздничные дни… Могли прошляпить!
– Не могли, – мрачно отозвался Орлов. – Тем более что медиков Склифа, куда пэпээсники тело доставили, еще вчера вечером перепроверили наши эксперты, а у них таких проколов не бывает, сами знаете. Нет выходного отверстия. Нет в теле, выражаясь официальным языком, никаких «посторонних предметов, способных оказать травмирующее воздействие». И неспособных, кстати, тоже нет. Но не это даже самое главное. Все, кончайте дымить, вы мне птицу отравите. Подтягивайтесь поближе к монитору. Я вам сейчас еще сюрпризец преподнесу.
– Поганый небось?
– А то какой же? Других не держим. Если бы речь только о письме шла, я бы еще очень подумал, стоит ли ввязываться в это дело. К великому сожалению, имеется дополнительный фактор. Вся петрушка в том, что Аркадий Арзамасцев – не единственный человек, убитый столь загадочным способом.
– Это как? – удивился Гуров.
– Да очень просто. В смысле – ничего простого не просматривается. Я, друзья мои, пока еще годен не только на то, чтобы руководить, – с оттенком гордости сказал Петр Николаевич, – я еще иногда работать могу. Даже головой.
– Кто бы сомневался… – проворчал Станислав.
– Об убийстве Аркадия Арзамасцева мне стало известно вчера в пятнадцать тридцать. Это вы отдыхали, а я сидел вот в этом кабинете и сочинял доклад, мне же на коллегии министерства через два дня выступать, – вспомнив о предстоящем мероприятии, Орлов поморщился (Петр Николаевич терпеть не мог пустой говорильни, но порядок есть порядок, будь ты хоть трижды генерал-лейтенант). – Из райотдела доложили нашему дежурному об этом странном преступлении, дежурный доложил мне. Я заинтересовался.
– Почему заинтересовался? – жадно спросил Лев.
– Честно говоря, потому что предельно опротивело доклад сочинять, – усмехнулся Орлов. – О наших впечатляющих успехах и радужных перспективах тотального искоренения преступности. Зря хихикаешь, Станислав, по правилам бюрократических игр от меня именно такой доклад требуется, и придуманы правила не мной. Только я все же в душе сыщик, а не чиновник. А тут такая интересная информация: ведь вскрытие к тому времени уже провели. И о фрагменте некоего старинного, по всей вероятности, документа тоже уже было известно. Начальник оперчасти райотдела оказался мало того что умным, так еще и эрудированным мужиком и сразу понял, что документ ценный. Даже предположил, чей почерк! Это обыватели полагают, что все менты – поголовно тупицы и неучи…
В голосе Орлова явственно прозвучали нотки обиды.
Да, так уж складывалась последние два десятилетия российская жизнь, что отношение наших сограждан к милиции стало, мягко говоря, не слишком теплым, и никакие телесериалы тут не помогают. Мол, все они – мздоимцы и тупоголовые бездельники. А ведь это не так! Хватает, конечно, в структурах МВД, особенно, на нижних этажах, и тех, и других, но нельзя всю российскую милицию мазать черной краской.
