– Как его фамилия?
– Забродинов…
– И он – малоизвестный! – ревниво вскричал собеседник. – Это вам мало известный, молодой человек! Но мы-то его знаем. Лев Алексеевич Забродинов, автор монографии о солнечном ветре. Действительно, эмигрировал, умер в двадцать третьем году от туберкулеза в Харбине…
– Жив до сих пор.
– Не болтайте ерунды! Тогда ему должно быть сто десять лет!
– Не знаю, я его не видел, только с правнучкой разговаривал. Она сказала – жив…
– То есть, хотите сказать, вы приземлились в Китае?
– Не имею представления, где приземлился. Но думаю, не в Китае, – неуверенно проговорил Герман. – Людей нет, пустая тайга, горы, река… Скорее, предгорья Тибета по ландшафту.
– К сожалению, я в географии ничего не понимаю, – сокрушенно сказал представитель хакера. – Но вы просто обязаны вспомнить и назвать место, где находились целую неделю!.. Забродинов! Если вы действительно!.. Нет, не может быть! Вы читали его монографию?
– Я похож на человека, который читает монографии? – спросил Шабанов.
– Да-да, вы похожи на пилота… Если не читали, откуда вам известна фамилия – Забродинов?!
– От внучки. Точнее, правнучки.
– А, вы говорили… Это она рассказала про камень с дыркой, про деревья?
– «Курицу» я видел сам. Про деревья – она, но мимоходом. Не было времени, надо было улетать.
– Улетать? Куда улетать?
– Я обязан был выполнить условие, дал слово… Она показала мне мир, который я утратил.
– Ничего не понимаю! Какой мир? Параллельный?
– Да почему параллельный? Нормальный, реальный… Мы летали и смотрели на землю.
– На чем летали?..
– Ну, аппарат такой. – Шабанов подыскивал слова. – Вернее, самолет – это аппарат… Мы летали в оболочке… Не знаю, как назвать. Короче, некий шар, сделанный из нескольких энергетических оболочек. Мне так объясняли… Что-то вроде шаровой молнии… Но внешне похожей на тыкву…
Ученый муж вдруг зажал себе рот, сморщился от негодования на себя и замахал рукой, требуя замолчать. Затем огляделся, схватил бумагу, карандаш и, что-то размашисто написав, показал Шабанову.
«Забыл предупредить, нас прослушивают!» – прочитал он.
И в тот же миг на пороге очутился офицер комендантской роты: разбор полета с одним из родителей «принцессы» закончился…
8
Командир полка Ужнин года три уже пересиживал на своей должности. Он был молодой, летающий полковник и отбывал в Забайкалье не ссылку, а нормальный этап своей карьеры после академии Генштаба. У него впереди был приличный запас роста, однако передержка на уровне полка ему вредила, не давала развиваться – надо было давно уже пройти ступень начальника штаба дивизии, чтобы потом определиться на генеральскую должность; он же торчал на полковничьей, и с каждым годом шансов вырваться оставалось все меньше и меньше. Он чувствовал, что происходит явление, в авиации называемое провалом, – ситуация, когда, отказавшись от посадки, включаешь форсаж и пытаешься набрать высоту. Двигатели ревут в полную мощь, нос задран, однако машина продолжает валиться к земле, поскольку нет достаточной тяги.
И в авиации, и в карьере такое положение можно расценить как аварийную ситуацию, и Ужнин находился в ней вот уже три года. От тесной связи с Росвооружением что-то наконец замаячило впереди: маркитанты обладали незримой властью и авторитетом и при благоприятном состоянии звезд на небосклоне вполне могли создать дополнительную тягу, чтобы выскочить из провала и набрать высоту. Однако торговцы оружием из собственных выгод и соображений тянули его в главный штаб ВВС, а он хотел остаться летающим генералом хоть в Африке, чем подземным столичным, висящим каждое утро на поручнях метро. Причину Шабановой ссылки он раскусил сразу, и сразу отметил, что к сему руку приложили те же маркитанты, которым требовались опытные, надежные пилоты, и, теша тайную мысль отмщения торгашам, Ужнин уже после месяца службы опального пилота попытался сделать его начальником штаба – парень после академии, будет кому полк передать, но получил сильнейший, необоснованный отлуп – выше комэска не назначать!
Бывшего завклубом Федотовской дивизии и настоящего депутата Госдумы знали в войсках как облупленного: он генералов в Москве по стойке «смирно» ставил, объясняя, что такое демократия и вооруженные силы новой России. И те стояли, поскольку не знали, что такое демократия и что такое – новая Россия. Стояли и в душе ненавидели народного избранника, который свои выступления начинал с рассказа, как он выбился из офицерских низов, и что он – сын алкоголика. Так что Шабанова встретили в полку будто героя и поначалу приходили посмотреть на опального пилота, пожать ему руку – ту самую, которой он треснул по физиономии депутата-реформатора, преодолев статус неприкосновенности.
Когда МИГ, оборудованный «принцессой», бесследно пропал вместе с пилотом, Ужнин понял, что это очень серьезно, и за происшествием скрыто нечто особенное, требующее внимательного изучения и разбирательства, что и подтвердилось после доклада Заховая, проведшего с Шабановым первую беседу. Потому командир полка не стал ничего спрашивать, вызвал начальника медслужбы полка и приказал поместить пилота в командирскую палату со всеми удобствами и для начала провести полное обследование и лечение, если потребуется. По настоянию особиста к нему приставили офицера – полуохранника, полуденщика, который теперь сидел в холле аппендикса, где располагались палаты для старшего начсостава, и читал газеты. С обеда и до вечера Германа водили по врачебным кабинетам, где заранее предупрежденные доктора ни о чем не спрашивали, а молча выслушивали, выстукивали, высматривали в рентгеновских лучах и отбирали анализы.
В десятом часу, когда Шабанов лежал у телевизора и гонял пультом каналы, роясь, как нищий в мусорном баке, чем бы поживиться, к нему неожиданно пришел командир полка. Одет был в гражданское, поводок в руке – вышел с собакой погулять и заглянул в госпиталь. Однако показалось, вид у него далеко не прогулочный, чем-то крайне озабочен и возбужден, иначе бы не бросил своего драгоценного кокер-спаниеля одного на улице.
– Покажи ноги! – с порога потребовал он.
– То руки, то ноги, – проворчал Герман и скинул одеяло. – Нате, смотрите…
– Знаешь, что у тебя там пуля сидит? – ткнул пальцем в левую ногу.
– Догадываюсь…
– Откуда у тебя ранения?
– Я говорил, была охота за «принцессой», гнались какие-то непонятные люди, – устало объяснил Шабанов. – Сначала в черном, потом в камуфле…
– Была перестрелка?
– Еще какая… Лодку издырявили в прах.
– Ты плыл на лодке?
– Плыл…
– Что же ты ничего не рассказал Заховаю? – укорил командир, возбужденно расхаживая. – Где это случилось, при каких обстоятельствах?..
