– Через недельку снимем швы, – пообещал он. – А две недели придется погостить у нас, молодой человек. Кто вас оперировал, руки бы ему оторвать! Зачем было нужно вскрывать зарубцевавшийся раневой канал, когда пуля прошла мышцу почти насквозь и сидела в сантиметре от кожного покрова?
– Этого я не знаю, – на всякий случай предупредил Шабанов, чтобы избежать лишних вопросов.
Но хирурга не интересовали подробности ранения, он приказал сестре два раза в день проверять состояние раны (что-то ему не нравилось), пожелал скорого выздоровления и ушел.
– Жить буду? – спросил Герман у сестры, заклеивающей ногу. – Скажи по секрету?
– Есть опасность нагноения, – призналась она. – Возможно, придется почистить или поставить дренаж.
– Ничего себе! Мне там отлично вылечили ногу! – забывшись от возмущения, развязал он язык. – А здесь угробят!..
Спохватившись, замолчал, но сестра спросила выразительно:
– Где это – там?
– Там! – показал он на потолок и отвернулся.
– Что у вас с рукой? Сменить повязку?
– Нет! – Шабанов спрятал руку. – Это вас не касается.
Переосмысленный ночной разговор вдохновлял его, и теперь уже не казалась бредом мысль, что стоит ему снова подняться в воздух, как Агнесса обнаружит себя, подаст какой-то знак и можно будет все поправить.
Поднаторевший в вопросах медицины Олег Жуков рассуждал совершенно правильно – главное, доказать, что ты здоров и вернулся без всяких отклонений, и ни Заховай, ни маркитант со своим прокурорским гонором ничего ему не докажут, а представитель главного конструктора – человек свой в доску, ибо на его КБ хотят свалить всю вину.
Когда Шабанов вернулся в палату, застал там молодого человека в очочках, типичного программиста, который установил компьютер и заканчивал его настройку.
– Все очень просто, – объяснил он. – Вы легко справитесь. Здесь новая программа тестирования, в виде симбиоза компьютерной игры и развлекательного шоу «Угадай мелодию». Не спешите. Работайте, когда появится настроение.
Тест начинался с вопросов пустячных, к тому же каждый имел три варианта ответов и на экране появлялся джинн, сильно смахивающий на козлобородого, который, словно змей-искуситель, шептал на ухо «правильные» ответы, смущал, совращал и сбивал с толку. С ним можно было разговаривать, советоваться и даже посылать на три буквы, на что этот чертенок разражался крутым прапорщицким матом, однако с ним можно было найти общий язык, выполнив три нехитрых условия – перечить, но не ссориться, на каждый шестой вопрос отвечать так, как он подскажет и, самое главное, не загонять его в кувшин с пробкой. И тогда джинн становился добрейшим и за правильный ответ в качестве награды показывал короткие ролики с эротикой. И еще: пока не ответишь на один вопрос, не получишь следующего, то есть вперед не забежишь и не заглянешь, что авторы программы хотят в конечном итоге.
– И это ваши высокие технологии? – проворчал он и все-таки сел за компьютер, поскольку никакой реабилитации без тестирования не могло быть, а значит, пройти через это придется. Он знал, что в этой игре есть много хитростей и каверз и что вопросы будут усложняться и иметь двойное и тройное дно: создатели программы намеревались всецело изучить его личность и вывернуть все, что есть на душе и в подкорке. Игнорируя джинна, под его отчаянные ругательства, он нащелкал десятка три вопросов, в общем-то, уже знакомых по прежним тестам, и внезапно споткнулся на очередном. Ему предлагалось назвать, а точнее, выбрать одно из трех блюд, пристрастие к которым было с детства и сохранилось на всю жизнь. И шло перечисление – домашний сыр, мясо по-французски, парное молоко с горячим хлебом. Увлеченный игрой, он сначала автоматически вывел стрелку на последнее блюдо – и чертенок заблажил, дескать, хочу мяса по-французски! – однако спохватился и первый раз удовлетворил аппетит джинна. Тот немедленно выдернул билетик с новым и незначительным вопросом, однако Шабанов включил паузу и вскочил из-за стола.
Все эти блюда появились в тесте не случайно, значит, напичканный какой-то дрянью, под наркозом, он выдал козлобородому первую встречу с Агнессой возле хутора и вторую – на горнолыжной базе. Мало того, сейчас он совершил прокол, и компьютер зафиксировал его колебание, и исправить ничего невозможно…
И аналогичных рифов впереди будет еще множество, это не тест и не игра – детектор лжи, и без опытного товарища Жукова нечего к нему и подходить. Придет ночью, тогда можно и продолжить… Шабанов выключил компьютер, выдернул шнур из розетки и тут заметил, что от системного блока под ковер у стены уходит серый кабель. Он проследил его до прихожей и, когда кабель нырнул в свежепросверленное отверстие в полу, стало ясно, что его игрушка подключена к компьютерной сети и сейчас кто-то где-то сидит, отслеживает все его ответы и по необходимости может вмешиваться в процесс тестирования, подбрасывая нужные вопросы.
– Вот суки! – искренне и взволнованно изумился он. – Как с пленным обращаются! Как во вражеском стане! А балалайку вам!
Пользуясь столовым ножом вместо отвертки, он вывернул шурупы крепления и вытащил разъем кабеля: если ночью этот компьютерщик пойдет искать разрыв в сети, значит, за ним организован круглосуточный контроль. И это тогда уже не реабилитация, а заховаевские тайные дела, секретные способы работы с личным составом…
Особист был легок на помине. Он пришел в начале тихого часа, набросив халат на плечи, и выглядел повеселевшим, взбодренным и не таким упертым, как при первом разборе полетов. А самое неожиданное и странное (что это значит?!), принес пакетик с тремя крупными апельсинами – передачу!
– Ну, как ты тут устроился? – по-свойски спросил он, озираясь. – Тебя, как генерала, содержат! Поди, и обед привозят?
– А также завтрак, полдник и ужин, – уточнил Шабанов.
– Я не надолго, – непривычно засуетился Заховай. – Уточню несколько вопросов. Понимаю, тихий час…
– Да ради бога! Всё веселее!
– Пуля, извлеченная из твоей ноги, от натовского патрона калибра 7,62, – сообщил он. – В рапорте ты описал перестрелку и попытки перехвата лодки некими людьми в камуфляжной форме. Одного ты застрелил в упор… Скажи, какое оружие было у них?
– Зачем надо было вытаскивать эту пулю? – пробурчал он. – И таким зверским образом?.. Теперь вон, говорят, нога загниет!
– Да ну уж, загниет, – утешил особист. – Здесь все предупреждены, чтоб по высшему классу!.. Так что за оружие было?
– Автоматическое, но точно не разглядел, – осторожно сказал Герман. – Боевая ситуация, не до того…
– Понятно… На каком языке они говорили?
– Вы представляете, что такое порог на горной реке? И какой грохот?
– Как же, я рыбак!
– Тем более…
– Лица европейские?
– Который в лодку заскочил – европеец.
– Почему они вдруг прекратили преследование?
