— Я специально внедрился в их группу, чтобы развалить ее изнутри, — нашелся Питер. — Саботаж, деморализация и все такое…
— Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, — сказал Горлогориус. — Как член Совета гильдии я должен тебя наказать.
— Как?
— Ты еще спрашиваешь? Твои преступления против вселенной, твое порочащее имидж волшебника поведение — все это заслуживает высшей меры наказания.
— Нет! — воскликнул Питер.
— Да, — сказал Горлогориус. — Дай мне свою волшебную палочку.
Питер заколебался.
— Или я буду вынужден взять ее силой, — сказал Горлогориус. — Поверь, тебе не понравится.
Питер нехотя залез в карман и отдал Горлогориусу волшебную палочку. Могущественный маг сломал ее о колено.
При хрусте магического дерева Питеру показалось, что он утратил какую-то очень важную часть своего собственного тела. Горлогориус выкинул обломки в траву, вынул из кармана собственную палочку и приложил ее ко лбу Питера.
— Сим отнимаю у тебя магическую силу! — сказал он, и сноп света ударил изо лба Питера, словно в черепе незадачливого мага включили прожектор.
По окончании процедуры тело волшебника без чувств рухнуло на землю. Горлогориус брезгливо вытер кончик палочки, которым дотрагивался до лба Гриффина, о подол своей мантии и убрал орудие производства в карман.
— Так и живем, — пробормотал он. — Кто-нибудь может упрекнуть меня в излишней жестокости, но… Пусть только попробует.
Глава 7
Если ты гном, то это навсегда.
Гимли, сын Глоина
Они проникли на территорию подземного королевства без приключений, легко миновав заставы и патрули, которыми их пугал Камнеед Глазодав. То ли им повезло, то ли парень оказался превосходным проводником, то ли он несколько преувеличил поджидающие чужаков опасности.
Гарри склонялся к последнему варианту, ибо большую часть пути они проделали, совершенно не таясь, и Глазодав во все горло распевал гномьи песни, особенно часто повторяющимися словами в которых были «Хей-хо!» и «золото».
Разговаривать под такой аккомпанемент было решительно невозможно, поэтому парочка наших старых знакомых помалкивала и каждый думал о своем. Гарри по привычке терзался вопросами о невыполнимости их очередной миссии, а стрелок пытался понять, по какой причине Горлогориус втянул его в это дело и когда же он сможет найти орден Святого Роланда.
Возвращение в альма-матер служителей револьвера стало для Джека Смит-Вессона идеей фикс. Он ожидал, что найдет там ответы на терзающие его вопросы, обретет смысл жизни и вернет веру в то, что он делает.
Потому что он давно потерял веру.
У стрелков не было будущего, не было перспективы. Не только у каждого конкретного стрелка, но у их вида в целом.
Люди взрослели, заводили детей, старели, обзаводились богатством или разорялись, делали один шаг от любви до ненависти, обретали или теряли веру в различных богов, пытались просчитать свою жизнь или совершали безумные поступки… Иными словами, люди МЕНЯЛИСЬ. И лишь стрелки оставались неизменными.
Черная одежда, солнцезащитные очки, саквояж в левой руке и два револьвера на поясе. Никто не мог вспомнить те времена, когда стрелки не бродили по дорогам этой вселенной, никто точно не знал, с чего это все началось.
Стрелки странствовали. Они стреляли. Шли годы, века и тысячелетия, а ничего не менялось. Единственной переменой, которая могла произойти в жизни каждого стрелка, была смерть.
Смерть в бою, ведь даже старость обходила служителей револьвера стороной.
Никто никогда не видел дряхлых стрелков. Сам Джек перестал стареть, как только ему стукнуло двадцать пять. У него было обветренное лицо вечного странника, рукояти револьверов набили мозоли на руках, но в остальном его тело оставалось телом двадцатипятилетнего человека. И оно было таким уже в течение нескольких веков.
Стрелки не умирали от старости. Естественной смертью для них была смерть насильственная.
Если Гарри удастся пережить свои многочисленные проблемы и вступить в стадию зрелости, то, скорее всего, он умрет немощным старцем, лысым, возможно бородатым, окруженным множеством детей, внуков и правнуков, ибо известно, что волшебники живут долго. Джек Смит-Вессон умрет точно таким же, каков он сейчас, и чья-то рука снимет с его переносицы разбитые солнцезащитные очки, оставив тело лежать на дороге.
В окружении других тел, ибо стрелки очень редко ступают на последнюю тропу в полном одиночестве.
Какой в этом толк? Вечное служение имеет смысл, если человек верит в то, чему он служит, или хотя бы знает об истинной цели своего служения.
Жизнь полна иронии. Во время своего ученичества юный Джек Смит-Вессон мог задать своим наставникам любые вопросы, но тогда они просто не приходили ему в голову. А когда они пришли и стали терзать его разум, путь в орден оказался для него закрытым.
Джек часто вспоминал свой последний день в обители стрелков, стараясь по памяти восстановить дорогу. По традиции стрелок отправлялся в путь один. Карл Маузер, стрелок из рода стрелков, служитель ордена Святого Роланда, Шестой Патрон Его Правого Револьвера и наставник молодых проводил Джека до ворот и прочитал последнюю лекцию об обязанностях стрелка и еще раз напомнил правила.
Как только Джек вышел на дорогу и удалился от ворот на сто метров, они просто исчезли. На их месте теперь виднелись только мили и мили чертовой дороги.
Позже Джек беседовал с многими стрелками и убедился, что в свое время с ними случилось то же самое. Он разговаривал с многими путешественниками и географами, но так и не получил ответа, в какой земле находится орден Святого Роланда. Он оплачивал консультации с могущественными волшебниками, но даже они не смогли указать ему дорогу обратно.
Складывалось такое впечатление, что орден существует вне этой вселенной, затерян где-то между разными измерениями, и Джек начал склоняться к мысли, что так оно и есть.
Но от своей мысли вернуться туда он так и не отказался.
— Таки теперь, молодые люди, не хотите ли вы мне рассказать, что за дело привело вас под землю? — поинтересовался Камнеед Глазодав, когда они устроились на привал в небольшом каменном зале с высоким потолком.
— Сначала ответь, почему иногда ты говоришь с еврейским акцентом, а иногда он у тебя пропадает.
— Еврейский акцент? — удивился гном. — Таки кто эти евреи, за которых вы мне говорите?
— Действительно, — сказал Гарри. — Кто такие евреи?
— Евреи — это люди, говорящие с тем акцентом, который иногда прорывается в речи нашего проводника, Гарри, — объяснил стрелок.
— Ладно, таки вы меня поймали, — сказал гном. — Я не знаю, кто такие евреи, но я много лет провел вне родины и с тех пор не могу изжить некоторые чужеродные привычки. А почему это вас интересует?
