Я пожал плечами и нажал на кнопку воспроизведения.
Картинка проступила сразу: скулящая, растянутая цепями на столе светлая эльфийка – явно игрок, ник Присси, пятнадцатый уровень, здоровье в желтой зоне, многочисленные порезы на теле, из одежды только стандартные трусики и лифчик. Обстановка вокруг выполнена в кроваво-красных тонах: черная мебель, огромное зеркало – все, что цепляет камера. Рядом со столом темный эльф, сто семьдесят восьмого уровня, ник Куваз, в руке обычный столовый нож, стоит к камере вполоборота, поэтому лица его не видно.
– Не волнуйся, зайчик, – произносит он голосом доброго доктора, – мы еще немного поиграем, а потом обязательно подлечим тебя. – Ножом он перерезает лифчик, отшвыривает его в сторону, по-хозяйски кладет левую руку на грудь девчонки и вопрошает ее: – Как тебе?
Тут он оборачивается к снимающему.
– На хрена ты это пишешь, идиот! – Его красивое лицо искажается.
– Да ладно тебе, Ронни, – слышен голос второго, и на этом запись обрывается…
– Откуда это у тебя? – уставился я на Ивана. – Это же, это…
– Оттуда, – он забрал плеер, – и что ты скажешь теперь? Пытки, говоришь, невозможны? Насилие невозможно? Что-то я сомневаюсь, чтобы она добровольно позволила снять с себя бюстгальтер. Кстати, Присси – он сделал паузу, – такой ник был у персонажа Сары Прайс. Ник в игре значится офлайн, но она явно там! Ты же видел запись, это точно Аркон, а не тайский порносайт, расположение кнопок на панели, индикаторов здоровья и маны…
Я пораженно молчал. В игре запрещены пытки, если это не касалось игрового процесса. По квесту тебя могли, к примеру, поймать и сжечь на костре («веселая» жизнь у темных!), но во время этого болевые ощущения исчезали. Но чтобы вот так – приковать и резать ножом! Всегда есть кнопка «логаут» и связь с администрацией. Аккаунт попытавшегося такое сделать будет немедленно удален, без права восстановления. И нельзя с кого бы то ни было снять ни одного предмета экипировки, включая нижнее белье, которое снимается по обоюдному желанию. Все-таки 18+, и секс тут возможен между любыми представителями гуманоидных рас.
Возможно, эта девчонка – реальная мазохистка и все это элемент игры. Но почему тогда у нее совпадает ник с пропавшей и почему она не в Сети? Я окончательно запутался.
У Ивана зазвонил телефон.
– Да. – Пока он слушал говорившего, я наблюдал, как хмурится его лицо. – Понял, отбой, – произнес он, убрал телефон в карман и о чем-то задумался.
– Уезжай, Рома, ты вляпался в огромную кучу дерьма, – констатировал Иван, достал ручку и написал на салфетке адрес. – Нам сказали снять с тебя наблюдение. Странно… – Он передал мне салфетку. – Поезжай по этому адресу, отсидишься дня три, потом сваливай на такси из штата. – Это он от меня таких словечек понабрался? – Телефон забудь здесь, машину оставь, мои ребята ее потом отгонят к твоему дому. Позвони мне через неделю на работу. Все, давай, удачи тебе, иди, я расплачусь.
– Спасибо тебе. – Я поднялся и протянул ему руку.
Он встал, пожал мне руку и хлопнул меня по плечу.
– Ключи не забудь оставить.
Я положил на стол связку ключей, от машины и дома, еще раз глянул на него и, развернувшись, пошел на выход.
На улице я огляделся, приподнял воротник ветровки и, чувствуя себя участником дешевого детектива, быстрым шагом пошел в сторону подземки. Как же быстро может измениться твоя жизнь, дом, машина, работа, ребята из отдела, все это нужно бросить и куда-то бежать. Поглощенный своими мыслями, я прозевал движение парня, идущего мне навстречу… Сильнейший удар в солнечное сплетение, выбив из легких воздух, сложил меня пополам, шею кольнуло, и, уже теряя сознание, я услышал звук открывающихся дверей подъехавшей сзади машины.
* * *
– Долго еще, док? – Голос Чейни прорывается в сознание.
– Сейчас, босс, он уже приходит в себя, – раздается откуда-то справа.
Я открыл глаза. Чувствую себя отвратительно, в голове шумит, мышцы сводит судорога, шея затекла. Обвожу взглядом помещение: белые стены, какое-то оборудование шумит в углу, компьютерный стол со стоящим на нем монитором, за спиной шесть игровых капсул в ряд. Сижу в одних трусах на жестком стуле, руки скованы за спиной наручниками. Помимо меня в комнате четверо в пластиковых синих халатах, напротив лыбится Чейни, потирая руки в черных перчатках, – замерз он, что ли? По бокам от меня две гориллы, справа невысокого роста плешивый тип кладет пустой шприц на передвижной столик с какими-то склянками. Мне стало страшно…
– Здравствуй, Рома! – Чейни смотрел на меня как на старого друга, которого он встретил совершенно случайно на улице. – Ты думал, я тебя не найду? Как нехорошо с твоей стороны.
Мощный удар в челюсть опрокинул меня на пол вместе со стулом. Падая, я ударился о кафель лицом.
– Да держите его, идиоты, – крикнул он своим шестеркам.
Меня споро подняли и снова усадили, придерживая.
Сейчас они будут меня убивать, я это понимал и ничего с этим поделать не мог, лучше бы уж сразу, не мучаясь, но это не мой вариант. Страх внезапно прошел, уступая место ненависти.
– Ну, ты-то сам по себе кусок ослиного дерьма, без этих своих членососов, – произнес я, с трудом ворочая челюстью, которая скорее всего сломана.
Снова удар, голову мотнуло назад, рот наполнился кровью, потом два подряд в корпус и снова в голову – я, вместе со стулом, опять на полу, выблевываю желчь вместе с кровью на белый кафель.
– Я сказал «держать»! – задыхаясь от бешенства, проорал Чейни.
– Босс, вы сломаете ему шею, вы же не хотите этого пока? – спокойно произнес один из его телохранителей, поставив ударение на последнее слово.
– Да, Курт, ты прав, мне он нужен живой. – Адам с силой опустил каблук своей лакированной туфли на кисть моей правой руки. Снова хруст – сквозь тело словно пропустили высокое напряжение, и я задохнулся от невыносимой боли.
– Этой рукой ты ударил меня, мразь! – прошипел Чейни и снова опустил каблук на мою руку…
Запах нашатыря привел меня в чувство:
– Он в сознании, босс, – слышу я голос плешивого и открываю глаза.
– Ты думаешь, у тебя получится сдохнуть? И не рассчитывай, у нас еще много интересного впереди, – шипит Чейни.
– Пидор, – выдыхаю я и плюю в ненавистную морду мучителя, склонившегося надо мной. Получилось плохо, но все-таки получилось.
Чейни интуитивно отпрянул, стер алые капли со своей щеки, лицо его превратилось в маску звериной ярости, и первый же удар острым носком в грудь снова погасил мое сознание.
В себя я пришел уже сидя на стуле, вновь поддерживаемый с двух сторон, боль разрывала мое тело на части, было трудно дышать, все вокруг, казалось, плыло в тумане.
– Док, ты мне обещал, что он не сдохнет. – Адам посмотрел в сторону плешивого, тот кивнул. – Хорошо, облейте это дерьмо водой, – сморщил он нос, глядя в мою сторону, – не стоит пачкать оборудование.
