Отдохнув и пообедав, ребята собрались идти в глубь леса. Лиза встала на негнущихся ногах, сделала десять шагов и остановилась:
– Вы как хотите, а я дальше не пойду.
Все обернулись. Макс плотоядно хмыкнул:
– Потерпи, принцесса. Еще два-три часа, и я уложу тебя в палатку.
– Я не против палатки. Я против того, чтобы идти. – Лиза утомленно привалилась к дереву. Она и в самом деле чувствовала себя абсолютно обессиленной.
Макс внимательно посмотрел на подругу, прикидывая, как поступить. Затем сбросил с плеч рюкзак и обратился к Глебу и Джеку:
– Мужики, понесете мою поклажу?
– Без проблем, – улыбнулся Джек, поняв затею товарища. Уже давно стало очевидно, что Максим безнадежно влюблен в Лизу. Было забавно наблюдать за его топорным флиртом.
Макс подошел к подруге и взвалил ее на спину. Ноша была нетяжелой – Лиза весила от силы пятьдесят килограммов. Но неровная дорога и необходимость пробираться сквозь заросли усложняли задачу. Периодически Лиза давала приятелю отдохнуть и семенила рядом, но большую часть времени он тащил ее на спине. И вроде бы ему это чертовски нравилось. Максим любил роль защитника и спасителя. Особенно в отношении Лизы.
В школе одноклассницы завидовали ей. Она дружила с тремя самыми видными парнями. По дерзкому Глебу сохла половина школы. Самые отчаянные мечтали о внимании брутального Максима. Хорошие девочки выделяли спокойного, загадочного Ивана. И только Лиза обладала сразу тремя. Ей всегда нравилось находиться в мужской компании.
Последние месяцы она подсознательно искала замену погибшим друзьям. Не могла смириться, что больше не является центром маленького тайного общества. Она знакомилась с новыми людьми, искренне стремилась узнать их – и спустя несколько дней разочаровывалась. Никто не приближался к той высокой планке, которой соответствовали Глеб, Максим и Джекил. Не потому, что друзья были умнее, сильнее, лучше. Просто все остальные были чужими.
Лиза всегда считала, что любит одиночество. Ей не было скучно самой с собой. Она могла подолгу ни с кем не разговаривать – и при этом не испытывать дискомфорта. Но сейчас она поняла, как сильно заблуждалась. То, что она принимала за одиночество, являлось спокойной уверенностью человека, чувствующего незримую поддержку. Друзья были рядом, даже находясь далеко. Лиза ощущала их близость и потому никогда не скучала. Лишившись товарищей, она поняла, как безнадежно, трагически одинока. И это одиночество – реальное, неромантическое – не доставляло ни капли удовольствия.
Захотелось очутиться в каком-нибудь шумном месте, где полно народу. Лиза встала и на цыпочках прокралась в детскую. Дочка спала, прижав к груди мягкого розового слона. Лиза невесомо провела рукой по русой головке. Уже большая, но еще такая маленькая… Родной ребенок. Величайшая ценность, какую только можно представить.
Лиза вышла из комнаты и посмотрела на часы на стене. Без четверти десять. Ничего страшного не случится, если она выберется в ближайший бар на часик-другой. Настя спит крепко, раньше восьми утра глаза не откроет.
Лиза подкрасила ресницы, нанесла на губы красную помаду. Долго думала, что надеть, и в итоге остановила выбор на обычных синих джинсах и черной водолазке. Стараясь не цокать тонкими каблуками, вышла на лестничную клетку, заперла дверь и спустилась вниз. В лицо ударил порыв ледяного ветра, разметав идеально уложенные волосы. Она накинула капюшон норковой шубы и быстрым шагом двинулась к машине.
В сером зимнем сумраке вывеска бара ослепительно сверкала. Лиза остановилась у двери, взглянув на отражение в стекле. Смахнула с челки снежную крошку и вошла внутрь.
В баре было людно. Играла музыка, ее мотив терялся в ропоте голосов. Лиза села на высокий стул за стойкой и заказала бокал белого вина. Получив заказ, отпила глоток и огляделась. Веселая компания за двумя дальними столиками что-то праздновала. Кто-то беспрестанно вставал и произносил тосты, после чего следовал взрыв громкого смеха. Неподалеку от них расположилась влюбленная парочка. Парень держал девушку за руку и нежно улыбался. Эти двое не замечали никого вокруг. Компания чуть поменьше увлеченно беседовала, то и дело подзывая официанта, чтобы заказать еще пива. Двое мужчин в деловых костюмах сидели друг напротив друга и молча изучали свои телефоны, изредка отрывая взгляд от дисплея и бросая короткие комментарии. Знакомые, друзья, любовники… Кто-то пришел один в надежде на знакомство или чтобы расслабиться от дневной суеты.
Удивительно, столько лиц – и ни одного несчастного. То ли все умело притворяются, то ли действительно довольны жизнью. Лиза была единственной, чье настроение оставляло желать лучшего.
Они плохо расстались с Максом… Он предложил нанять профессионалов, способных отследить похитителя дочери, но Лиза отказалась. Сказала, что сама разберется, и попросила его не лезть не в свое дело. Он тогда взбесился, хлопнул дверью, бросив на прощание: «Счастливо оставаться».
Счастливо оставаться у Лизы не получалось.
– Могу я угостить вас коктейлем? – Привлекательный молодой мужчина занял свободный стул рядом и улыбнулся.
Она бесцеремонно осмотрела незнакомца: широкие плечи, правильные черты лица, густые светлые волосы. Брюки с безупречной стрелкой, дорогие туфли. Пожалуй, он в ее вкусе. Она решила начать новую жизнь с завтрашнего дня. Но зачем тянуть? Оплакивать потерю можно годами, – что это изменит? В длительной скорби нет ничего героического – одна слабость. Лиза устала от собственной слабости. После смерти друзей она утратила вкус к жизни, почти махнула на себя рукой. Подумать только, она уже полтора года не занималась сексом! В ее-то возрасте, когда либидо зашкаливает и просит фейерверков!
– Коктейли не пью, – ответила Лиза.
– Жаль, – смущенно пробормотал незнакомец, явно намереваясь отступить.
Лиза вздохнула. Какой робкий нынче мужик. Чуть что не так – интонация неласковая, улыбка не широкая – и все, клиент напуган. Так бойко ввязался, как голодный петушок за зернышком, и тут же запаниковал. Макс бы точно не испугался. Ему эти женские выкрутасы до одного места были. Уж если ему нравилась баба – в лепешку расшибался, а добивался ее.
Лиза коснулась руки незнакомца:
– Давайте пропустим эту часть.
– Простите? – не понял тот.
– Обойдемся без прелюдий и расшаркиваний. Меня зовут Елизавета, а вас?
– Павел.
– Какое дурацкое имя, – фыркнула Лиза.
– Простите? – Он снова напрягся, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Боже, да за что мне вас прощать? Вы же не виноваты, что родились без чувства юмора…
Павел молчал, не понимая, как реагировать – то ли рассмеяться, то ли развернуться и уйти.
Лиза сделала глубокий вдох, чтобы не послать идиота на три буквы, и натянуто улыбнулась:
– Видите, Паша? – Она указала пальчиком на свободный стул на другом конце барной стойки. – Давайте вы туда сядете и представите, что никогда со мной не заговаривали? Идет?
