— Это просто, — оживился Хантер. — Ваши люди приблизятся ночью к указанному месту и постреляют в разные стороны, но так, чтобы не повредить ракету. «Союзная» охрана напугается, и я отдам приказ отойти, так как буду находиться неподалеку. Казалось бы, можно в случае угрозы захвата подорвать ракету, но это практически невозможно без человеческих жертв. Зона поражения — около километра. Именно поэтому мы с охраной «испугаемся» попадания шальной пули в эту махину и под покровом темноты отойдем на километр — якобы затем, чтобы дождаться утра. А ваши люди тем временем забросят ракету на грузовик и перекинут в Пакистан. Чтобы полностью замести следы, проехав два-три километра, сделайте финт ушами — обломайте стабилизаторы ракеты и бросьте в какую-нибудь яму. Влейте туда полтонны керосина и бросьте два-три ящика тротила. Потом устройте фейерверк, что послужит для шурави сигналом, что ракета самоликвидировалась, а для меня — смягчающим обстоятельством, чтобы не угодить в тюрьму за утрату секретного боеприпаса. Без крупных неприятностей все равно не обойдется, зато у меня останется главное — пайса!
Шекор-туран внезапно нахмурился.
— Но должен предупредить заранее: неподалеку в засаде будет находиться мой снайпер, который изуродует ракету, ежели ваши люди поведут себя неправильно!
— А ясли ми не сагляситься? — приоткрыл глаза пуштун. — К таму жа ми можим ни успеет сабрат пайса. Я имет ва внимании — рубль-шурави.
— Если не успеете, сделка не состоится! — отрезал Хантер. — Ты меня знаешь. Я не бюро добрых услуг! И у меня к вашему хейлю свой личный счет, не советую тебе об этом забывать!
— Как и у нас к тибе! — просто ответил Наваль. — Ти не обижаться, туран, но я хатеть тибя панимать. Год назат ти так сильна воеват против нас, чьто адин твая имя визиват из ад ангел Малик!
[151]
А типер ти продавать нам — своя враг — очин силний и секретний ракета?!
— После того как я попал в каминхар
[152]
, устроенный твоим отцом, Наваль, я три месяца провалялся по госпиталям и много думал. А вернувшись в Афганистан, понял — эта война, к всеобщему облегчению, заканчивается. Но главное, что я понял, — эта война не наша, а ваша! — Он ткнул пальцем в собеседника. — А шурави, по большому счету, незачем было вообще сюда соваться!.. Да, я потерял здесь половину своей роты, едва уцелел сам, но я больше не хочу воевать с афганцами ради того, чтобы другие афганцы грели на этом руки и делали карьеры! Не за горами вывод войск, и я хочу пожить спокойно и тихо, в свое удовольствие, со своими двумя женами и детьми, которых, надеюсь, еще подарит нам Аллах! Вот почему мне нужны деньги, много денег! А другого шанса у меня не будет… — Он нарочито безразлично махнул рукой, вдыхая дымок чарса, остуженный молоком буйволицы. — Купите вы ракету или нет — ваши проблемы! Но на всякий случай помни — я знаю расположение всех без исключения кишлаков вашего хейля
[153]
и от моего слова зависит многое, очень многое!..
Тут он блефовал, но это, похоже, сработало.
— Та, туран, я тибе уже изучат, — согласился Наваль. Брови сошлись на переносице. Пуштун напряженно размышлял. — Ти диствительна многа чиго научится от нас и взят сибе… Ти завтра будеш здес, в дукан? — внезапно спросил он.
— Иншалла! — равнодушно пожал плечами Хантер, чувствуя, как дурь начинает забирать все сильнее. — А что, ты и завтра приглашаешь меня на кальян?
— Нис, завтра миня тут нет, — неспешно произнес Наваль. — Ахмад, он всигда тут. Зайди завтра к Ахмад, здиес будит моя млядший братка, у него арабский имья Зайд, он гаварить тибе наша условия. Связ в уезд Ширавай будим диржат чирез миня, перед аснавной вечер я приехать к тибе. Я найти где, не валнавайся, туран! — заверил он.
— Тогда до встречи! — Капитан с трудом поднялся, разминая затекшие ноги. — Но передай отцу: если он снова замутит каминхар, разговор будет короткий! Я собираюсь домой, мне терять нечего, а Нар-Баркаш может плюнуть куда угодно! Бывай здоров!
Пожав руку бывшему врагу, Хантер направился к выходу, но задержался у прилавка.
— А вот это я прихвачу на память о нашей результативной встрече. — Он сгреб пяток пакетов с джинсами, лежавших сверху. — Чтобы посторонние знали, что я тут так долго делал.
Нетвердо ступая, он вышел из дукана. Ахмад, торчавший снаружи, приметив «покупки», за которые посетитель не заплатил ни афгани, злобно покосился.
— Чего таращишься? — махнул на него автоматным стволом капитан. — Хочешь поблагодарить? Не стоит! Я еще завтра к тебе загляну!
— Ты что, выпил?! — набросилась на него в машине Афродита. — Да нет, вроде не пахнет… Ты чего там так долго пропадал?
— Общался с боевым товарищем, — с усмешкой ответил Хантер, устраиваясь рядом с Галей на заднем сиденье. — Кальяном баловались, беседовали… Ну, как тебе его подарки? — спросил он. — Да заводи ты, Ваня, чего стоим!..
Когда «уазик» рывком снялся с места, Галя тихонько рассмеялась.
— А я сначала так испугалась, что чуть дуканщика не пристрелила… Смотрю: движется какая-то горилла, свертки тащит. Ну, думаю, все, — камикадзе со взрывчаткой, сейчас как рванет!.. А он такой на удивление вежливый оказался. Это, говорит, вам, Афродита-ханум, подарки от друзей Шекор-турана! Шаль и в самом деле замечательная — такая же, как у Светы Худайбердыевой. Зато костюмчик — чистый караул! — засмеялась Галя. — Где я возьму тебе зад в восемь пивных кружек, Саш? А это что еще за джинсы? — изумилась девушка, только сейчас обнаружив упаковки, которые Александр принес с собой.
— Не беда! Если среди родни никого с «восемью пивными кружками» не найдется, под магазином «Богатырь» с руками оторвут. Ахмад этот, видать, весь товар на свою ханум прикидывает, а у них знаешь какие «популяции»! — Его неожиданно одолел бессмысленный смех, и он никак не мог остановиться.
— Нет, ей-богу, Саша, ты все-таки где-то успел, и никак не меньше, чем триста граммов! — возмутилась Галя. — Какой-то ты неадекватный… А ну-ка, дыхни! — велела она. — Нет… как будто шалфеем попахивает… А откуда ты этого Ахмада знаешь? — поинтересовалась она. — Я его спросила, а он только загадочно улыбнулся и говорит: «Вы у турана спросите, он расскажет». Давай, выкладывай, туран, как на духу! Нам интересно!
— Да что тут выкладывать? — помрачнел Хантер. — Ничего интересного. Ахмад этот продажный, как и все мобилизованные вояки. Работал дуканщиком, загребли его в правительственную армию. Там он купил себе должность кадамалора, старшины по-нашему, чтобы не горбатиться простым сорбозом. А однажды ночью пошел деньжат подзаработать — зарыть пару-тройку мин на дороге, чтобы потом от «духов» за каждую подорванную машину пайсу получить. Однако в той местности, как на беду, случайно прогуливался Шекор-туран со своими подчиненными, ну и захватил его в плен. Собственноручно!
