— Другого ответа я и не ждал, — проговорил полковник, в упор глядя на капитана. — Таким образом, назначаем Захирхейль первой жертвой Нар-Баркаша! А «Ураганы» разнесут соседний населенный пункт — кишлак Сафир-Шафа. Захирхейль Нар-Баркаш уничтожит новейшими боеприпасами термобарического действия, доставкой которых займешься ты, Искандер. После боевого применения «Мальвин» твоим людям придется прочесать развалины и собрать в специальные полиэтиленовые мешки образцы трупов — как людей, так и животных. За этими мешками в самое ближайшее время прибудут вертолеты.
Полковник помедлил, раздумывая, и продолжал:
— После этой акции устрашения рядом с базами Найгуля ему еще сильнее захочется повидаться с тобой, Искандер. И тут нужно не упустить момент. Завтра, когда колонна выдвинется на боевые, у поворота на Сапамхейль притормози движение — именно там наши люди организуют «случайное» падение боеприпаса на грунт. Выставишь рядом с «Мальвиной» бронетранспортер, назначишь старшим самого опытного и подготовленного комвзвода, пусть охраняет. После того как уничтожим вражеские гнезда, вернешься туда — ждать Наваля. Хорошо запомнил?
— Так точно, себ дегерволь! — ответил капитан. — Хотя есть несколько вопросов. Где, когда и как мы намерены захватить «Карабаса-Барабаса»? Но не это главное. Товарищ полковник, может, я чего-то не понимаю, но чего мы с ним так возимся? Накрыть его со всеми приспешниками тем же Нар-Баркашем — и дело с концом! Зачем эти лишние телодвижения?
— Знаешь, Искандер, — взяв Хантера за локоть, Худайбердыев отвел его в сторону — так, чтобы их не могли слышать остальные, — если бы все решалось так просто, то нечего было бы и войска сюда вводить. В самом деле: поднять в воздух Дальнюю авиацию, проутюжить Афган — и харап! Но не забывай — в кишлаках, кроме моджахедов, живут вполне мирные люди. То, что завтра придется уничтожить два кишлака — это война, ее издержки. К тому же авиация сегодня утром сбросила листовки с предупреждением для мирного населения, где указаны безопасные районы. Не забывай и о том, что многочисленные и дисциплинированные отряды Найгуля — превосходный инструмент для борьбы с аналогичными бандформированиями. В этом главный смысл нашей СПО — уничтожив Найгуля, мы «коронуем» Наваля, а затем посмотрим, что из этого получится. Наваля и его воинство вполне реально использовать в качестве противовеса тем полевым командирам, которых мы не в состоянии контролировать. И служить нам он будет долго — не месяц-два, а несколько лет!
Внезапно выражение лица полковника изменилось — оно стало жестким, глаза сузились.
— И вот еще что… — медленно проговорил он. — Тебе известно, что не только ты, но и я здесь свою кровь пролил, и меня тут едва не прикончили. А я — воин Востока, и отомстить — дело моей чести! И не просто забросать врага снарядами где-то за линией горизонта… — В мужественном лице туркмена мелькнуло что-то волчье, блеснули зубы. — Нет, я хочу увидеть голову своего врага — вот так, глаза в глаза! Думаю, и ты хочешь того же… А что до деталей операции… Помнишь Пуштунвалай: не спеши, не спеши, не спеши! Усвоил, стратег?
— Фемиди, себ дегерволь, — растерялся Шекор-туран. — Я опять повел себя как мальчишка…
— Ничего страшного. Молодость всегда горяча и тороплива, на то она и молодость. Я слышал, Галя тоже здесь, с тобой? — Глаза полковника потеплели. — Как она?
— Молодцом. Все у нас нормально, — улыбнулся Хантер. — Сейчас сидит в машине, — кивнул он на «уазик». — Хотите поздороваться?
— Нет, дружище, — покачал головой псевдобелудж. — Как-нибудь в другой раз. Оперативная маскировка, сам понимаешь. Извинись от моего имени. Вот втюхаем «Мальвину» душманам, тогда и встретимся. Добро?
Еще раз уточнив задачи на завтра, «заговорщики» разъехались.
— Кто этот рослый, видный афганец, с которым ты так долго беседовал? — поинтересовалась Афродита. — Мне кажется, я его где-то уже видела…
— Уверяю тебя — ты нигде и никогда не могла видеть этого белуджа! — категорически заявил Александр. — Потому что никакой он не белудж, а стопроцентный туркмен! Это же полковник Худайбердыев, радость моя! Не признала?
— Ну и ну! — изумилась Галя. — Кто б мог подумать!..
С утра воинская колонна под прикрытием батальонов 66-й бригады выступила в неспокойный уезд Ширавай, над которым центральные власти окончательно потеряли контроль. Подразделения «зеленых», ХАДа и Царандоя, как и повсюду, выдвигались вслед за шурави, восстанавливая государственные структуры в отвоеванных районах. Все возвращалось на круги своя, как и год назад. Однако капитан Петренко теперь играл совсем иную роль, да и сам он был уже не тем самоуверенным молодчиком, который восседал на головной БМП, как предводитель команчей. Ныне Петренко ощущал себя чуть ли не одним из легендарных разведчиков прошлого.
Это обстоятельство тешило его амбициозную натуру, хоть он и сознавал правоту Дыни: его использовали прошлой весной, и сейчас он тоже играет роль живца на крючке. Махнув на это, по обыкновению, рукой и не желая предаваться рефлексии, Хантер отправился к Афродите: вот с кем душа всегда отдыхала.
Завтра начинались боевые действия, в которых Галя никакого участия не принимала, и ей предстояло оставаться в Джелалабадском госпитале «в режиме ожидания» — как сама она подшучивала над собой на армейский манер. Но сидеть сложа руки она не могла, поэтому и решила помочь хирургическим сестрам. Армейская операция была масштабной, и следовало ожидать поступления большого числа раненых.
Под вечер к ним в модуль заглянули Тайфун с Вагановым, принесли бутылку коньяку, но застолье не клеилось — Гале нездоровилось, настроение у нее было неважное, и гости вскоре ретировались.
— Какое-то у меня скверное предчувствие, любимый, — устало произнесла Афродита, привычно устраиваясь в постели рядом. — Не нравится мне этот цирк. Не знаю, что тебя ждет впереди, но что-то мне подсказывает… — Она не смогла закончить, так как любимый прервал ее поцелуем.
— Не думай об этом, солнышко мое! — спустя полчаса, все еще задыхаясь, проговорил он. — Я обязан закончить это дело и получить результат. Потерпи немного, о рахат-лукум моего сердца! Еще несколько дней, и мы с тобой уже будем «на югах»! — успокаивал он девушку.
— Ну, ты, Рахат-Лукумыч, и мертвого уломаешь! — засмеялась Галя, обвивая Санину шею и прижимаясь всем телом…
Ранним утром колонна тяжелой техники, напоминавшая прошлогоднего «великого змея», двинулась по уже знакомому капитану Петренко маршруту. «Буратино» и его «друзья» неспешно пылили в середине колонны. Движение то и дело прерывалось — Отряд обеспечения движения местами сталкивался с ожесточенным сопротивлением, и приходилось ждать, пока ООД пробьет дорогу.
Как и год назад, периодически открывал огонь дивизион «Гвоздик»
[155]
, а джелалабадские вертолетчики методично уничтожали цели, видимые с воздуха. Все это было знакомо Хантеру и не вызывало ни малейших эмоций. У поворота на Сапамхейль он притормозил свою колонну… Реакция последовала незамедлительно — в эфире прозвучал жалобный стон.
