Снова в знойной тишине оглушительно загремел металлический голос Тайфуна, предлагавший моджахедам сдаться. В ответ ударили несколько гранатометов и ДШК — «духи» пытались дотянуться до «Аллы Борисовны», давая понять, что теперь, когда мирных в кишлаке не осталось, говорить будет только оружие.
Так и вышло — едва истек срок ультиматума, по кишлаку ударили артиллерия и танки, и он «растворился» в туче пыли и дыма.
После двадцатиминутной артподготовки в Сумбаши вступили свежие силы — мотострелковый батальон, прибывший на «броне». Впереди бойцов по разбитым улочкам двинулись бэтээры, ведя огонь из бортового вооружения. Мотострелки забрасывали гранатами опустевшие жилища и уничтожали все живое, оказавшееся в поле зрения. Десантников в кишлак не пустили — они контролировали внешний периметр окружения на тот случай, если остатки душманов снова попытаются прорваться. Через тридцать минут баталия закончилась — пыль начала медленно оседать, стрельба, взрывы и рев моторов мало-помалу сошли на нет.
— Комбриг в кишлак вызывает, — сообщил комбат, неожиданно появившись позади заместителя. — Идем, посмотрим, что же такое мы здесь штурмовали…
От приглашения Хантер не отказался. На всякий случай попытался хоть немного привести себя в порядок, но сразу понял, что дело это безнадежное. Комбез весь в пыли и глинистой грязи, лицо и руки слоем покрывала та же пыль — только глаза и зубы блестели. Оружие более-менее в порядке, но два спаренных магазина куда-то бесследно исчезли. Повесив каску за плечи, Петренко поспешил за командиром, которого сопровождали радист и трое битюгов-разведчиков.
— Какие у нас в целом потери? — спросил у комбата на ходу. — Я в этой кукурузе вообще потерял связь со всем миром.
— Двое погибло — рядовой Ковалев и сержант Христенков из третьей роты — пулевое в голову; три тяжелых, семь — легко раненных, травмированы четверо — и все по вине вертолетчиков при десантировании, — сообщил Иванов.
— Не так уж плохо, — кивнул Александр. — Я, признаться, когда в обнимку с Евлампием вываливался из «вертушки», думал, потерь будет куда больше.
— И я тоже, — не стал юлить и комбат. — Когда услышал по радио, что тут у вас творится, думал — придется роту эвакуировать. И только позже понял, что вы с Егерским нашли-таки выход. А с «медсанбатом» вообще маневр вышел нестандартный — он действительно оттянул на себя внимание «духов», и это при том, что командовал там Климов с переломами обеих ног! Его, кстати, эвакуировали, он уже в госпитале. Обязательно подам на награду! — пообещал комбат.
— Парапет заслужил! — согласился замкомбата. — Если ты, командир, не против, — он неожиданно для себя перешел на «ты», — я уже завтра на него и всех погибших, раненых, травмированных и отличившихся в ходе «Бандажа» сам подготовлю наградные листы!
— Ладно. Сейчас послушаем, что нам Папа скажет, потом обсудим детали.
Приблизились к центру кишлака, где стояла «Чайка» — командно-штабная машина на базе «трахомы», то есть безнадежно устаревшего, как для Афгана, БТР-60ПБ. Подполковник Никулин беседовал с начпо, подполковником Елавским и Тайфуном. Тут же приткнулась «Алла Борисовна», ее запыленная броня была сплошь в отметинах от пуль и осколков — «духи» все-таки дотянулись до передвижной вещательной станции.
— Товарищ подполковник! — бросил ладонь к шлему комбат, намереваясь отрапортовать по всей форме, однако командир соединения жестом остановил официоз.
— Хорош, Виктор, выделываться! — утомленно проговорил Папа. — Давай, рассказывай: какие потери, как развивались события, пока мы к этому долбаному Сумбаши пробивались?.. Как тебе, кстати, новый замполит? — неожиданно спросил он, взглянув на Петренко.
— Офицер, достойный высокой награды! — отрекомендовал комбат заместителя. — Десантировался с передового вертолета под огнем в числе первых, оказывал медпомощь, вместе с командиром третьей роты капитаном Егерским воплотил в жизнь нестандартное тактическое решение, позволившее ввести противника в заблуждение…
— Ну, раз такое дело, — комбриг пожал Хантерову руку, — придется выполнять обещание, которое я тут недавно дал майору Аврамову. Комбат, — повернулся он к Иванову, — ты не тяни, а оформляй на своего замполита документы на присвоение «капитана» досрочно. Пусть и в самом деле будет Шекор-туран! Александр Иванович! — обратился он к начальнику политотдела. — Не возражаешь, если твой подчиненный слегка «подрастет»?
— Конечно нет! — улыбнулся начпо, полноватый крепыш с круглым лицом, посеченным осколками. — Нашего брата вечно вычеркивают из всяческих реляций и поощрительных списков — дескать, политработников не за что награждать, только штаны протирают по «ленинским комнатам»!
— Мы этот вопрос решим однозначно! — вмешался Иванов. — Если понадобится, и «концы» найдутся… — Он многозначительно указал пальцем куда-то вверх.
— А что это у тебя замполит без бронежилета? — нахмурился комбриг, глядя на Александра, но обращаясь к комбату. — Он что, мой приказ игнорирует? То, что пистолет с собой таскает, — молодец, конечно. Я вам сколько, товарищи офицеры, твержу: пистолет — оружие второго, а не последнего шанса! Вот за пистолет хвалю, а за отсутствие бронежилета могу и взыскание наложить!
— Товарищ подполковник! — вступился комбат. — В бою старший лейтенант Петренко был в бронежилете, я своими глазами видел, а снял он его только после того, как в кишлаке прозвучал последний выстрел.
— Ну, допустим, — поостыл комбриг. — Знаю, врете, прохиндеи, но и проверить не могу. Но запомни на будущее, туран, — обратился он к Хантеру, — мои приказы выполняются всеми, точно, в срок и беспрекословно! С памятью порядок?
— Так точно! — отчеканил тот, не желая втягиваться в полемику, где при любом раскладе он был бы проигравшей стороной.
— Тогда дуй к своему приятелю Чабаненко. — Папа слегка подтолкнул проштрафившегося офицера в нужном направлении. — Он уже давно тебе какие-то тайные знаки посылает, но ты — ноль внимания.
— Привет! — кивнул Тайфун. — Идем, поглядим на нашего друга Челака. — Он отвел Хантера подальше от начальства, и как только они оказались за пределами слышимости, свирепо зашипел:
— Что ты выпендриваешься?! Что ты все время хочешь доказать? Что невъе…й герой? Так об этом здесь было известно и до твоего прибытия! Бронежилет он, видите ли, не носит, на вертолетах он летает в первой волне, под огонь лезет тоже первым! Опять за свое, Шекор? Ты ведь уже не какой-то там ротный замполит! Головой надобно думать, а не шлемом стальным!
— Все сказал? — рассмеялся Хантер, дождавшись, пока Тайфун израсходует свою разрушительную энергию. — Так где там твой Челак, ты же к нему звал?
— Ну, идем, — мгновенно унялся спецпропагандист, все еще неодобрительно косясь на старлея.
— Ты, наверно, знаешь одного жутко вредного майора, полтавца, моего друга Павла Николаевича Чабаненко? Чему он меня всегда учит? Тысячелетней пуштунской мудрости: не спеши, не спеши, не спеши! Так чего ты раскипятился, как электрочайник? Сначала выслушай меня, а потом начинай бурлить!.. Во-первых: броник я и в самом деле не надевал, в чем каюсь, — признался он, закуривая и угощая Тайфуна. — И не потому, что такой уж я герой или законченный кретин, а потому, что мое заштопанное в госпитале сухожилие могло и не выдержать такой нагрузки. Прикинь: шестьдесят кило собственного веса, плюс тридцать кило груза, плюс высота три — четыре метра, а под ногами камни и прочие неровности грунта. У обычного человека от таких нагрузок и здоровый ахилл к чертям лопнет!
