– Нервное что-то, – предположил Митя Буркин. – Может, от сексуального перенапряжения.
Савоськин согласился. И на этом разговор закончился. Было это в пятницу. А в понедельник Савоськин на работе не объявился. Телефон в квартире давал длинные гудки, сотовый работал, но Савоськин не отвечал. После работы Митя Буркин взял запасные ключи в ящике его стола и помчался на квартиру приятеля.
В ванной горел свет, носки, брюки, рубашка висели на спинке стула возле кровати. Самого Савоськина – ни голого, ни одетого – нигде не было. Сотовый телефон лежал на столе. Митя проверил звонки – только его собственные. Поискал в телефонной книге, набрал номер, услышал ее голос. И стал лихорадочно спрашивать, не видела ли она Савоськина, а то он куда-то делся, на работу не приходил, на звонки не отвечает и в квартире, откуда он сейчас звонит, хозяина нет.
В ответ она попросила его не волноваться, подождать ее, она немедленно выезжает, и вместе они что-нибудь придумают.
Раздался звонок, Митя Буркин открыл дверь, она вошла, притянула его к себе и крепко поцеловала. Митя просто растаял от сладости такого глубокого поцелуя. И где-то подспудно появилось воспоминание о страхе Савоськина.
Светлана
Он восторгался ее энергичностью, деловитостью. Умная женщина, доцент на кафедре психологии. По пьяни выдал мне, что она вытворяет. Тигрица. Утром она на нем верхом, как на коне, днем требует в дом хоть на часик. А вечером в постели чего только не придумывает.
И еще разоткровенничался: фигура стройная, кожа атласная, зад – ты такого не видел. И еще у нее забавная родинка на бедре, похожая на восьмерку. Как будто две круглые родинки вплотную друг к другу. Ей какая-то бабка говорила, что это необычная метка, но объяснять отказалась наотрез.
Он женился на Свете, как только она согласилась.
Раньше он с нами регулярно в сауну ходил, теперь ни о каких девках даже речи нет. На Филин день рождения пришел. Пока стол готовился, пошел в парную. Давно веником не хлестался. Туда же сразу Катька нырнула, которая гордится своей попкой. И тут же вылетела с выражением на лице. И в слезы. Он сказал ей, чтобы взяла веник и подтаскивала поближе свою вялую задницу. Еле успокоили деваху.
Прошло несколько месяцев его семейной жизни. И вдруг случилась невероятная история. Он решил, что сошел с ума. Я его осмотрел, сделал анализы и прочее. Абсолютно здоров. И голова ясная.
А история такая. Обычный вечер, он с работы возвращается. Жена встречает его в обновках: все новое. Халатик кружевной, белье шелковистое и прозрачное. Даже домашние туфельки замысловатые – мягкие, яркие, расшитые узором. И это вместо обычных рваных шортов и босиком.
Обнял ее. Тело жены, лицо жены, но все другое.
«Затейница, – подумал он, – хочу ее немедленно».
Схватил ее за руки, чтобы бросить на диван. А она чуть не заплакала:
– Милый, мне больно, ты оставишь синяки. Будь поласковее.
Он обалдел. Утром она требовала, чтобы он раздавил ее, кусал ее, а теперь такая метаморфоза. И захотелось ее еще сильнее. Но делал все нежно, ей понравилось.
Он сказал, что это была другая женщина, та же, но другая. И родинка ее удивительная, и все пленительные изгибы, и высокая попка. А когда он шепнул ее имя – Света, она попросила называть ее Лана. А сама шептала: «Папочка, папочка». Это было необычно – она же всегда называла его конем.
Утром шум на кухне, готовится завтрак. Теперь она была в своей обычной форме – рваные шорты, майка и босиком. Обнял ее сзади, прошептал:
– Лана, попочка.
– Что за нежности, – спросила она, – ты мою задницу никогда так ласково не называл. И с чего ты меня назвал второй частью моего имени. Света – свет, энергия; Лана – полумрак, нега. Ну-ка садись на стул, я голодная как волк.
Шорты полетели на пол. Она оседлала его и заявила:
– Давай, конь, поработай.
Отдышавшись, он спросил.
– С чего вдруг такой аппетит?
– Так я вчера пропустила наши упражнения. – Он сделал удивленные глаза. – Как пришла с лекций, свалилась от усталости. И до утра. Даже не слышала, как ты залез в койку.
Он промолчал. С ней творилось что-то неладное. Может, это лунатизм. Сам он в таких вещах не разбирался. Решил, что надо как-то потихоньку ей рассказать о предыдущей ночи. И только собрался, как она со смехом спросила:
– Друг, у тебя что, фетишизм? Мог бы просто разбудить меня, а не доставать мои дурацкие тапочки. И белье, смотрю, переворошил. Я как-то премию получила, свихнулась или моча ударила, вот и накупила всякого барахла.
– Нормальное белье.
– Что ты, конь, понимаешь. Это ты в машинах разбираешься. А такое белье носят эстетки, которые по театрам и по выставкам мотаются. Кстати о машине. Чего-то она свистит, когда руль сильно выкручиваешь.
– Не страшно, – ответил он, – я подтяну ремни, там…
– Давай, – перебила его Света, – ремни подтяни, меня натяни, только не перепутай. Одно дело ты уже совершил. Теперь возьмись за эти ремни. Все, пей кофе, я побежала. Заседание кафедры.
Он попытался выбросить все эти несуразности из головы, но оказалось, что история только начинается.
Через пару дней утром в постели была Лана. Она сонным голосом попросила ее не будить, найти что-нибудь себе на завтрак.
– И пожалуйста, милый, исправь что-то, а то свистит, когда руль выворачиваешь, – не открывая глаз, попросила жена.
– Но ты же не заехала ко мне в мастерскую.
Она уже крепко спала и ничего не ответила. Рядом с постелью стояли ее затейливые тапочки. Дома в обед была Лана. А вечером квартира оказалась пустой, но вскоре с шумом явилась Света и заявила, что, по ее мнению, конь застоялся. И это опасно для здоровья коня.
Началась чехарда. День жена была бодрой, шумной, ругалась, что он опять вытащил из шкафа эти тапки. День она была томной, нежной, рассказывала ему о новых спектаклях.
Наконец он собрался и пришел ко мне с этой историей. Он был абсолютно уверен, что как-то замысловато сошел с ума. А я пытался доказать ему, что он абсолютно здоров. На этом и расстались.
Окончилось все странно и неожиданно. Лана сказала, что достала билеты на модный балет. В среду. Но должна слетать на пару дней в Питер. Вернется как раз в среду. Если он ее встретит в «Домодедове», то они успеют на представление.
Утром на кухне хозяйничала Света. На вопрос о полете в Питер сказала, чтобы он не нес всякую чушь, а принимался за дело. И скинула шорты и майку со своего стройного тела. На следующий день он понял, что ему делать. Позвонил в институт, вызвал Свету, посадил в свою машину и рванул в аэропорт. По дороге морочил ей голову, что должен встретить одного нужного человека и без нее эта встреча потеряет всякий смысл.
