Бывало, что пары не подходили друг другу или расставались по независимым причинам. Тогда Костя рекомендовал клиентам сменить ник и почтовый адрес. А сам в это время подыскивал им достойные замены. Оплата при этом повторялась, но никто никогда не жаловался и не просил скидок.
Костя регулярно проверял свой счет и радовался быстрому росту накоплений. Но однажды обнаружил, что какой-то хакер украл все его деньги. Мало того, он еще и веселился. Прислал письмо с ехидным советом:
– Здорово ты с говном придумал, хвалю. Теперь иди в милицию. Пожалуйся на меня. Расскажи, что я украл твои деньги. Представляю, как суровые мужики будут брезгливо смотреть. А потом тебя усадят за самый дальний стол и потребуют подробно изложить, кто у кого лижет, что лижет и сколько ты зарабатываешь своими услугами.
Костя понял, что в одиночку свои права ему защитить не удастся. А честно заработанные деньги не вернуть. Он раскрыл список копрофилов, перечитал его и неожиданно понял, что надо делать.
«Не только деньги вернет, – гласило ответное письмо депутата, – но и доставит удовольствие всей нашей фракции».
Уметь грамотно убеждать
– Поедешь до поваленной березы, поворачивай направо и дуй прямо до Надькиного магазина. Если закрыт, стучи. Надька всегда там. И водка у нее всегда есть. – Мужик копал яму. – Сразу узнаешь – баба в теле. Только ничего не обломится. Кремень! Бабы говорят, что до сих пор девка. Врут, наверно.
Обычно я ни о чем местных не спрашиваю. Они мекают, несут всякий бред, половину слов понять невозможно. Но этому мужику вроде можно поверить. И говорит грамотно.
– До поваленной березы? – переспросил я. – Слева от дороги?
– Точно. Только не слева, а справа. Как раз за ней поворот на грунтовку. Повернул и дуй прямо. Понял?
– Понял. Может, со мной поедешь?
– Не могу. Второй день не пью – жене слово дал. А если до Надьки доеду, не удержусь, куплю пузырь.
– Ладно, оставайся, но если дорогу не найду, вернусь. Ты меня понял?
– Точно найдешь. Верняком. Не сомневайся.
Я сел в машину и поехал вдоль села, распугивая кур. Выехал и стал выглядывать поваленную березу. Берез было полно, но никакого съезда на грунтовку. Наконец увидел. Свернул за поваленную березу и попылил по грунтовке через чахлый лесок. Дорога привела к замусоренной поляне с кострищем. Место отдыха туристов. Наверно, это были немцы или шведы. Русский человек так вести себя на родной земле не будет. Дааа! А неплохо бы здесь прибраться!
Пришлось вернуться на шоссе. Вскоре появилась еще одна поваленная береза, за которой виднелся проселок. Я свернул на него.
«Сейчас вернусь и заеду в табло этому Сусанину, – с яростью думал я, наматывая круг за кругом, объезжая очередное поле. – Он у меня сам будет как поваленная береза».
Спасла жизнь незадачливого информатора какая-то бабка, собирающая грибы в перелеске.
– Магазин? А вон дома виднеются, там и магазин. Ты по краю пашни поезжай. Тут недалеко.
Я выбрался на дорогу вдоль села, подъехал к магазину и затарился водкой у угрюмой толстой продавщицы.
– Правду говорят, что ты еще девка? – поинтересовался я, укладывая бутылки в пакет.
– Кто ж такую херню несет? – сказала продавщица.
– Да тут один Сусанин.
– Оторви ему яйца. Одним блядуном меньше станет.
– Всем не оторвешь, – заметил я.
– А жаль, – вздохнула продавщица.
Своей дорогой я не поехал. Одна полезная мысль пришла мне в голову. Я вернулся к тому месту, где мужик копал яму.
– Садись, – сказал я. – И лопату возьми.
– Чего это ты? – засуетился Сусанин. – Никуда я с тобой не поеду.
– Тогда я тебе яйца оторву. Надька велела. Так что выбирай. Или поедешь, или останешься, но без яиц.
Мужик уселся рядом. Я доехал до первой березы и спросил:
– Поваленную березу видишь?
– Это не та, надо дальше…
– А мы здесь свернем.
– Так тут никуда не попасть, никуда… – забеспокоился Сусанин.
– Заткнись, – сказал я.
Мы остановились возле захламленной полянки.
– Вырой яму, весь мусор сгреби и закопай. Если хоть какая мелочь останется, заставлю проглотить. Работать молча и быстро. Цена послушания – твои яйца.
Я закурил, прислонился к капоту и наблюдал. Хорошо мужик работал. Правильную я выбрал мотивацию.
Бестактность
К вечеру я заселился в самую шикарную гостиницу Москвы по брони ЦК партии. Бронь мне устроил папа. Папа работал снабженцем в исправительно-трудовой колонии, мог творить чудеса, но речь совсем о другом.
Номер оказался двухместным. Я уже останавливался в этой гостинице. Уровень удобств в то время был не сравним с обычными московскими гостиницами. Буфеты на этажах, ежедневная смена белья, широкие и удобные кровати. Холодильник и телефон в номере. Большая теплая ванная, в которой кроме унитаза находилось биде – неизвестное для простой российской публики гигиеническое устройство.
Второе место было занято – на постели сидел сумрачный кавказский человек. Он был удивлен появлением второго постояльца в гостиничном номере. Он же просил, чтобы никого не подселяли. Но в гостинице был перебор клиентов с бронью ЦК. Я ему сообщил это обстоятельство; он быстро врубился, что у меня тоже бронь этой могущественной организации. Помягчел. Наконец мы разговорились. Оказалось, что он является вторым секретарем Ереванского горкома и в гостинице ожидает команды выехать в Болгарию на встречу с партийными товарищами. Для торжественной встречи он приготовил лучший коньяк своей республики. Когда я выразил сомнение в необходимости везти в Болгарию коньяк, поскольку там делают прекрасные коньяки, например, «Плиска», тот презрительно усмехнулся. И сказал, что «Плиска» – не коньяк, а… Он произнес слово, которое мне не хочется здесь повторять.
Во время разговора я разложил свои вещи. Вынул из дипломата электробритву, зубную щетку и бутылку вина, которую поставил на свою тумбочку. Взял щетку и пошел в ванную умыться. Вернулся. Мой сосед, презрительно глядя на вино, сказал, что это пить нельзя. А пить надо вот что. И он вытащил из стенного шкафа огромный чемодан, наполненный бутылками с армянским коньяком. Посмотрел на меня и спросил, достаточно ли мне пять звездочек.
Я не стал отнекиваться. Армянский коньяк в нашем городе был редкостью, сравнимой с икрой и осетриной. Только сотрудникам обкома партии позволялось приобрести к празднику бутылочку этого великолепного напитка. А уж пять звездочек было несбыточной мечтой.
Я вызвался сбегать в буфет за закуской. Был остановлен барским движением начальственной руки. В холодильнике в номере имелся широкий выбор разнообразных закусок. В то время не существовали мобильные телефоны, поэтому мой сосед безвылазно находился в номере, ожидая высочайшего повеления выехать в Болгарию. Повеление должно было прийти по телефону прямо в номер. Поэтому дни ожидания скрашивались армянским коньяком и пристойной закуской.
