Стрельцов крутил башкой.
– Я же говорю, здесь только тебе помощь нужна, – прошипел он. – Через «03». В записке «Помоги ей». Марк женского рода?
– Мог раньше сказать. – Про «ей» Агата забыла.
Накатило раздражение. Особенно бульвар с дурацким баром надоел, с крикливыми воробьями и брехливыми собаками, что этих воробьев гоняют, озабоченных голубей, что сосредоточенно топают туда, где порхают воробьи, улетающие от собак.
– Ну, а ты чего стоишь? – накинулась Агата на Серафиму. – В чем тебе помочь надо? Накормить? Жить негде? Марка потеряла? – Отступила. – Хотя, если он тебя привел… Или ты сама пришла?
Эльф улыбался. Черт! Где Емельянов? «Милый мой, твоя улыбка…»
– Ты уверена, что она слышит? – прошептал Стрельцов.
Агата достала записку и, прорывая карандашом бумагу, написала на обороте несколько вопросов. Серафима равнодушно следила за ней. И ничего не делала. Смотрела. И все.
– А если она сбежала из дурдома? – тихо спросил Стрельцов.
Серафима осторожно забрала бумагу у Агаты и, еле касаясь ручкой листа, что-то нарисовала.
– Она псих? – спросил Ванечка.
Под кривыми буквами была нарисована Агата.
– Я же говорю – инопланетянин. – Агата тоже перешла на шепот.
– Как ты с ней познакомилась?
– Марк вчера с ней пришел сюда. Пришел и говорит: «Это Серафима. Она эльф».
– Давай позвоним твоему Марку и скажем, что Серафима у нас. И что мы ничем ей помочь не можем.
Агата достала телефон. Подержала в руках. Спрятала в карман.
– У меня нет его номера.
– Как же вы с ним встречаетесь?
– Не встречаемся мы! Случайно все.
– Тогда случайно бери его телефон у Серафимы!
Эльф улыбнулась в ответ на их взгляды, но не пошевелилась.
– У тебя есть номер Марка? – громко спросила Агата, руками показывая, что такое телефон и как по нему звонят.
Мир являл статику. Деревья, эльф, дома. Даже облака на небе не двигались. И воробьи куда-то пропали.
– Как она тебя нашла? – тихо спросил Ванька, и у Агаты по спине пробежал холодок. Это был вопрос. Всем вопросам вопрос. Марк знал только ее имя. Ни адреса, ни фамилии.
– Если мы здесь посидим до вечера, то все у него и узнаем. Он вечером приходит. Еще вывеска эта горит.
Без подсветки «Допинг» выглядел весьма печально. Не бодрил. Как будто это другой бар. Может, и правда другой?
– У тебя там чего в голове-то? Какое «до вечера»? Я не могу до вечера с тобой ходить! У меня занятия.
– Занятия у него! Тут человек потерялся, а у него занятия. Бесчувственный ты Буратино!
– А ты, значит, такая вся чувствительная Мальвина! Вот и занимайся воспитанием!
Агата сделала шаг в сторону, заставляя Стрельцова кинуться к ней с извинениями. Он не кинулся. Стоял насупившись. А правда, как Серафима ее нашла-то? По следам? До секретаря дошла.
– Нет-нет-нет. – Агата попятилась. – Я Марку только имя говорила. Как он про школу понял? Или он тоже не человек? Инопланетянин? Точно! Они вместе прилетели. Это иноземный захват.
Стало тревожно. Захотелось домой и чтобы больше никто не являлся.
– Хватит пороть ерунду. – Стрельцов устало ссутулился. – У тебя совсем башка поехала.
– Давай отведем ее в лес, – покорно предложила Агата. – Если она эльф, то ей там должно быть хорошо.
– Веди. – Стрельцов сунул руки в карманы, давая понять, что сам никуда не пойдет. – К тебе пришли, вот ты и веди.
Запас оптимизма из Агаты тут же улетучился. Она с удивлением глянула на Серафиму, на бульвар, на бар.
– Забавная была игра, скажи! – выкрикнула она, отходя. – Бывай!
Агата бежала прочь, ругая Стрельцова на чем свет стоит. Он все-таки сам инопланетянин. Можно уже никуда не лететь. Смотреть на него и удивляться.
Ванечка сломался первым. Агата успела добраться до перекрестка бульвара, когда зазвонил телефон.
– Ненормальная! – орал Ванечка. – Забери ее.
Красный свет светофора сменился на зеленый. Через перекресток побежали довольные жизнью люди. Агата жизнью тоже была вполне себе довольна, поэтому могла идти куда угодно. Она пошла обратно.
– Может, она голодная? – издалека крикнула Агата. – У тебя деньги есть?
– У меня дома есть суп и котлеты.
И от того и от другого Серафима отказалась. Пила чай с печеньем и шоколадными конфетами.
– У нее должен быть паспорт. – С каждой минутой лицо Стрельцова становилось все несчастнее. – Она ведь где-то живет.
– Живет, – соглашалась Агата. Ситуация ей тоже не нравилась, вызывала непонятное волнение. От этого Агата уже съела две котлеты и посматривала на третью. Сытый желудок располагал к спокойствию, но его впереди не ожидалось, поэтому тарелка была отставлена. – В Скандинавии. А там где?
– В лесах, – в который раз повторил Стрельцов. – Они духи леса, души деревьев.
– Значит, питаются водой и соляными растворами, – закивала Агата. Серафима являла отсутствующий вид, как будто ее здесь не было и не о ее судьбе шел разговор. – А давай ее в парк отведем. – Других вариантов не было. – Там деревья. Посадим на пенек, посмотрим, что будет.
В парке Серафима заметно оживилась. Подбежала к первому же дереву и обняла его.
– На бульваре тоже деревья были, – прошептал ошарашенный Ванечка.
– Там кусты.
– С кустами тоже можно обняться, – упирался Стрельцов.
– Они колючие.
Серафима отлипла от березы и шагнула к чему-то раскидистому.
– Это какое-то душевное расстройство, – задумчиво произнес Стрельцов. – Такое бывает. Толкиена начитаются, а потом величают себя гоблинами и эльфами.
– То есть читать вредно?
– Еще как!
– Я так и думала, – пробормотала Агата, с тревогой наблюдая, как эльф все увереннее и увереннее забирается в чащу. – А если она так книгой стукнута, ей, может, чего из современного подсунуть? Или программное? Горький хорошо мозги прочищает. «На дне».
– А ты читала?
– Чего там читать-то? Все люди братья. Человек – звучит гордо. Чушь всякая. Мать пичкала: читай, читай. Ну прочитала? Дальше что?
Серафима исчезла за деревьями.
– Может, за ней пойти? – неуверенно предложил Стрельцов.
– Зачем мешать человеку, если ему хорошо? – так же неуверенно отозвалась Агата. – Она сейчас встретит здесь братьев по разуму, и они возьмут ее на свою тарелку. Или запишут в свою игру: схватятся за руки и пойдут хороводом вокруг костра.
