– Значит, что-то ужасное произойдет с Василием Васильевичем? – набравшись храбрости, спросил Вадька.
– Ну, вы меня разочаровываете, мой милый, – протянул Спец. – После того ума и смекалки, которые вы проявили, ведя расследование, не сообразить, когда следует думать о своей безопасности, а не о совершенно постороннем вам старикашке…
– Да что вы их уговариваете, Спец, дайте-ка я им вломлю промеж ушей, живо расколются. Мне им есть что припомнить, своими инопланетянами чуть заику из меня не сделали, – предложил Григорий, которого словесные упражнения начальства довели до нестерпимой зевоты.
– Не будем торопиться, Григорий, вот сейчас третью розыскницу привезут и начнем. Если, конечно, к тому моменту молодые люди не обретут здравый рассудок. Кстати, а вот и наша красавица.
Внизу хлопнула дверь, послышались топот, пыхтение, сдавленные ругательства, по лестнице проволокли что-то тяжелое. На пороге появились здоровяк и Кислый. Они тащили большущий незавязанный мешок. Мешок слабо трепыхался, и Вадька с ужасом и подступившей безнадежностью увидел, что через его горловину выбиваются пряди ярко-рыжих волос. Мурку схватили! У них не оставалось никаких шансов, помощи ждать неоткуда!
– Почему так долго? – строго спросил Спец своих подчиненных.
– Осторожная, дверь не открыла, пришлось ждать, пока на улицу выйдет, – ответил Кислый.
– Что ж, главное, сейчас она здесь. Поприветствуйте подругу, юноша, – сказал Спец, и здоровяк с Кислым вытряхнули свою добычу из мешка. – Косинская Алла, если не ошибаюсь? – галантно обратился Спец к сидящей на полу рыжеволосой девочке.
– Ошибаетесь, – ответила та и принялась поправлять завитые в крупные локоны волосы. – Где здесь у вас зеркало?
Глава 20
Хорошо воспитанная молодая девушка
Вадька во все глаза уставился на рыжую. Подкрашенные глаза, изящные зеленые брючки, розовая блузка с кружевным жабо, туфельки на тонких каблучках… Кисонька! Люди Спеца схватили Кисоньку! Вадька почувствовал, как надежда стремительно оживает в его душе. Мурка на свободе, а значит, они еще поборются!
Спец между тем снисходительно разглядывал прихорашивающуюся девчонку.
– Ваше самообладание достойно восхищения, но попытки обмануть меня бессмысленны, я прекрасно знаю, кто вы и чем занимались в последнее время. Вы мне несколько задолжали, и сейчас пришло время расплатиться.
– За комплимент благодарю, хорошо воспитанная молодая девушка всегда обязана владеть собой, – Кисонька обстоятельно, по пунктам отвечала на замечания Спеца. – Обманывать вас я не собираюсь, обманывать старших нехорошо. В последнее время (кстати, какое именно время вы считаете последним?)… в последнее время я ничем особенным не занималась и ни от кого своих занятий не скрывала, так что неудивительно, если вы о них знаете. С вами я не знакома, задолжать вам не могла, а потому расплачиваться не собираюсь, наоборот, мне хотелось бы узнать, почему на меня накинулись, запихнули в грязный отвратительный мешок и привезли сюда?
– Прекрати выкручиваться, девчонка, – в голосе Спеца плескалось сдержанное бешенство. – Ты и твои шалые приятели влезли в сферу моих интересов, причинили мне кучу неприятностей, серьезно подорвали налаженный бизнес…
– Ах, вот в чем дело, – сейчас уже в голосе Кисоньки была снисходительность. – Если речь идет о причинении неприятностей и вторжении в жизнь взрослых, то вам нужна не я, а моя сестра – Мурка. С ней вечно происходят подобные истории. Я ее сто раз предупреждала: не вмешивайся, наделаешь проблем, старшие лучше знают, они умные, они опытные. Но она никогда не слушалась, а разве я не права? Вот они, проблемы, – и Кисонька поворотом ладони указала на Спеца.
– Погоди, погоди, – забормотал Спец, выражение лица у него было обалделое. – Ты хочешь сказать, что ты – не ты? То есть что я говорю, ты – не она? Не та девочка, которая вместе вот с этими ребятами приходила ко мне в музей, а потом следила за мной?
Кисонька задумалась, внимательно, с ног до головы, будто впервые в жизни видела, оглядела Вадьку и Катерину:
– В музее я давно не была, никогда ни за кем не следила, а ребят знаю, это друзья моей сестры Мурки. Они все-таки взялись за свое дурацкое расследование, а ведь я ей сказала, чтобы она не смела. Из-за ее глупостей мне порвали брючки! – Возмущению Кисоньки не было предела. – Мурка должна хоть иногда слушаться, ведь она отвечает не только за себя, но и за меня, раз мы так похожи. Я не собираюсь страдать из-за ее идиотских выходок! Правда, ужасно эгоистично с ее стороны влезть в неприятности и совершенно не подумать, что нас могут перепутать и похитить меня вместо нее? – положив руку на велотренажер, Кисонька доверительно наклонилась к Спецу.
– Вы – близнецы? – не отвечая, ошеломленно спросил Спец.
– Как вы правильно все поняли! Ну конечно же, мы – близнецы, – похвалила Спеца Кисонька.
– Олухи, кого вы мне привезли? – угрожающе прошипел главарь, окидывая взглядом дисциплинированно выстроившихся у стены членов мебельной банды.
– Мы тут при чем? – угрюмо буркнул Кислый. – Насчет двойняшек нас не предупреждали. Сказано: рыжая, зеленоглазая, тринадцать лет. Вот, пожалуйста, все как описали. Кто ж знал, что их таких две?
– Что мы теперь делать будем? – безнадежно спросил Спец. – Два совершенно неуправляемых, по уши напичканных информацией ребенка свободно бегают по улицам, и неизвестно, с кем они могут своими знаниями поделиться! Вы хоть понимаете, чем нам это грозит?
– Сматываться надо, начальник, – снова пробормотал Кислый. – Плюнуть на оставшиеся бабки и линять.
– Что значит плюнуть! – взвился Спец. – Вы хоть соображаете, о каких суммах идет речь? – Дрожащими руками он вскрыл вторую бутылку с водой, хлебнул, перевел дух, потом задумчиво, с интересом поглядел на Кисоньку. Та ответила ему безмятежным взглядом. Спец откашлялся, видно, ему в голову пришла новая мысль.
– Милая барышня, – начал он крайне любезным тоном, – я должен принести вам свои глубочайшие извинения. Произошло досадное недоразумение. Мне крайне необходимо побеседовать с вашей сестрицей, поэтому я попросил своих… гм… служащих пригласить ее сюда. Из-за вашего поразительного сходства они ошиблись, и в моем доме оказались вы, чему я, конечно же, несказанно рад. Я понимаю, вы сердитесь, вы устали, но все же постарайтесь меня простить. Виктор Григорьевич, принеси-ка из кухни холодной фанты и мороженого для нашей гостьи, ей наверняка жарко.
Увидев возмущенный взгляд, брошенный Кислым на Спеца, Вадька наконец узнал, кто такой уже упоминавшийся Спецом загадочный Виктор Григорьевич.
Тем временем Спец, заметив, что Кислый не торопится выполнять поручение, властно ткнул пальцем в сторону двери. Кислый набычился. Вадьке даже показалось, что он сейчас откажется выполнять приказание шефа, но потом, пробурчав что-то крайне нелестное в адрес начальства, бандит все же отправился на кухню.
– Я принимаю ваши извинения, особенно вместе с мороженым, – благосклонно кивнула Кисонька. – Но не кажется ли вам, что ваши… гм… служащие излишне настойчивы в своих приглашениях?
