Маленький Порыв Ветра сидел на месте и размышлял о том, что бы ему такое унести – и куда. Много ему, конечно, было не унести: не дорос он ещё тяжёлые вещи поднимать. Так что выбрать следовало что-нибудь поменьше. Лучше выбрать поменьше, зато унести подальше – потому как даже не очень тяжёлые вещи долго нести трудно. Зато лёгкие вещи можно сколько угодно нести – и никогда не устанешь.
«Унесу-ка я, – сказал себе Маленький Порыв Ветра, – вооон тот стаканчик пластмассовый, потому что он такой белый и матовый и потому что на нём такие милые полоски!.. А унесу я его в Китай, потому что Китай – это такая страна, где тепло и говорят по-китайски. И тогда все китайцы сначала удивятся, откуда у них такой стаканчик, а потом скажут мне Большое Китайское Спасибо! А я отвечу: «Да Бог с вами, китайцы… не за что!»
Он осторожно подкрался к стаканчику и хотел было уже его уносить, да вдруг увидел поблизости клочок газеты, присел рядом и зачитался. В газете рассказывалось об одном весёлом празднике – и Маленький Порыв Ветра тут же решил унести этот клочок газеты на Северный Полюс, где, как ему рассказывали, мало людей и не так много праздников: то-то люди обрадуются, получив там у себя на Северном Полюсе лишний весёлый праздник!
Маленький Порыв Ветра уже подхватил клочок газеты, но уносить его не стал, а отвлёкся, увидев на одной голове одну шляпку – такую лёгкую, такую кружевную! «Надо мне лучше эту шляпку унести, – подумал он, – и унести, например, в Гренландию, где всегда снег! Там таких шляпок, небось, вообще никто никогда не видел… поймают её, начнут вертеть в руках и думать: да что ж это такое-то, Господи помилуй? Может быть, это такая маленькая сеть для ловли маленьких рыбок? Или это такое украшение, которое на стену вешают? Или ведёрко, в котором снег носят? И только потом я скажу: «Эх, гренландцы, гренландцы, какие же вы недогадливые! Это же ведь шляпка такая!»
Маленький Порыв Ветра ухватился было за шляпку, но услышал из-под шляпки тяжёлый такой вздох:
– Ох…
Он заглянул под шляпку и увидел там совсем грустные глаза.
– Что случилось? – спросил Маленький Порыв Ветра.
– Да ничего страшного… – ответили из-под шляпки. – Просто вспомнился один город в мире.
Маленький Порыв Ветра задумался и тут же вспомнил множество городов в мире, которые успел посетить. Только вот грустно ему от этого не стало, а стало – наоборот – весело.
– Разве, когда вспоминается один город в мире, бывает грустно?
– Это смотря какой город, – ответили ему. – Если, например, тот город, где давно не был и не скоро будешь, тогда бывает!
– Вам такой город вспомнился? – с ужасом спросил Маленький Порыв Ветра, потому что ему таких городов не вспоминалось – только другие вспоминались: те, которые он хоть сейчас мог бы опять навестить.
Из-под шляпки не ответили.
Маленький Порыв Ветра подождал, потом опять заглянул под шляпку – на сей раз повнимательнее! – и удостоверился в следующем: то, что находилось под шляпкой, ему было не только далеко не унести, но и вообще с места не сдвинуть – там сидел целый человек. Целого человека по месту назначения Маленький Порыв Ветра, конечно, доставить бы не мог – даже в самый близкий на свете город. Для этого нужно стооолько маленьких порывов ветра… он принялся считать, но сбился со счёту.
А шляпка наклонялась всё ниже и ниже.
Поразмыслив, Маленький Порыв Ветра осторожно поднял с земли упавший туда тяжёлый вздох и немножко подержал в воздухе. Вздох и правда оказался очень тяжёлый – хотя, конечно, не такой тяжёлый, как целый человек. Но всё равно нести такой тяжёлый вздох на далёкое расстояние будет совсем не просто. Только делать нечего…
Говорят, что уже через несколько секунд многие видели, как Маленький Порыв Ветра с трудом волочит за собой непомерной тяжести вздох, в то время как шляпка и то, что под шляпкой, лёгкими шагами уходят по аллее…
Мне, конечно, неизвестно, хватило бы у Маленького Порыва Ветра сил самому донести такой тяжёлый вздох до одного города в мире или не хватило, но краем уха я слышал, что на самом последнем участке пути ему помог местный Ураган, блуждавший поблизости от одного города в мире. Говорят, что в тот раз Ураган даже ничего не разрушил – настолько устал он поднимать тяжеленный вздох на самый высокий этаж самого далёкого дома в городе!
Ночной горшок с грустным васильком на боку
Наступил вечер, и пришло время писать сказки. К этому часу все предметы в доме, о которых пока не сочинили сказок, собрались у маленького письменного стола. Они знали, что сказки начинаются здесь, – и выстроились в длинную очередь.
Забавная это была картина! Ближе всех к письменному столу оказались Ходики: ещё бы, ведь они умели так быстро ходить, что никто не мог за ними угнаться. Иногда они даже обгоняли время – тогда про них говорили: «Что-то Ходики сегодня бегут!» – и подвешивали к ним следующую гирьку, которая не давала Ходикам возможности убежать совсем уж далеко.
Сразу за Ходиками очередь занял Высокий Кактус: он угрюмо стоял ровно в двух шагах от стола, оградив себя колючками от любого случайного соседства. И, между прочим, зря, потому что соседствовал он, в частности, с очень неплохой Японской-Вазой-Ручной-Работы – дамой редкой красоты, чистейших кровей и, разумеется, высокопоставленной, ибо ставили её обычно на книжный шкаф. Она то и дело с интересом поглядывала на Высокий Кактус: только не подумайте, будто Высокий Кактус так уж нравился Японской-Вазе-Ручной-Работы как сосед или там… знакомый! Просто её совершенно не устраивала соседка с другого бока – новёхонькая трёхлитровая Серебристая Кастрюля. Оно и понятно: редкая ваза мечтает о том, чтобы стоять в непосредственной близости от кастрюли! Даже от такой кастрюли, как эта, о феноменальной нежности которой ходили слухи (всем, кстати, давно уже надоевшие): кажется, её внутренней поверхности нельзя было касаться не только ложками, но и пальцами, чтобы не повредить тончайшую оболочку бархатистой души.
Впрочем, Серебристая Кастрюля и сама не обращала никакого внимания на Японскую-Вазу-Ручной-Работы, без умолку болтая со стоявшим позади неё Почтовым Ящиком: тот пришёл с улицы и знал множество историй про дальние страны. Правда, комплекцией Почтовый Ящик был весьма грузноват, и Серебристая Кастрюля едва ли увлеклась им всерьёз, хотя… кто знает!
А дальше в очереди стоял…
Впрочем, возможности представить кого бы то ни было ещё у меня уже, простите, нет: с данного момента события начинают развиваться очень быстро!
В комнату только что вошёл совершенно заспанный малыш.
Между тем Карандаш давно бежал по бумаге и даже предвидел кое-какие скорые перемены: например, ссору между Японской-Вазой-Ручной-Работы и Серебристой Кастрюлей или неравный брак между грузноватым Почтовым Ящиком и одной из дам. Однако перемен никаких произойти не успело, ибо Заспанный Малыш в расстёгнутой пижаме громко сказал:
