— Конечно. Это будет стоить тебе один золотой в день.
— Договорились, — сказал я и указал оставшуюся на столе монету. — Вот аванс.
Золотой тут же исчез в одном из ее карманов.
— В какую сторону ты хочешь направиться, красавчик? — спросила Карин.
— Подальше отсюда, — сказал я. — Но не в сторону владений графа Осмонда.
— Понятно, — сказала Карин. — Ты можешь держаться в седле?
— Вполне сносно. Только у меня нет лошади.
— Теперь есть, — сказала Карин. Она махнула рукой в сторону поверженных сомнительных типов. Кое-кто начал уже стонать и кряхтеть. — У этих клоунов были лошади. Думаю, они не будут возражать, если мы позаимствуем парочку.
— Наверное, не будут, — согласился я.
Карин подхватила с пола свою дорожную сумку, забросила ее за плечо, и мы двинулись на выход.
Прохладный ночной воздух пришелся как нельзя кстати после спертой атмосферы трактира. Несколько секунд мы стояли на крыльце, оценивая достоинства доставшихся нам скакунов и выбирая пару лучших.
Внезапно Карин толкнула меня в сторону. Я не успел сообразить, что к чему, и решил довериться рефлексам профессионального телохранителя, а потому рухнул на землю.
Одновременно с толчком я услышал тихий свист и ощутил дуновение воздуха на моем лице.
Карин сдавленно выругалась. Длинная стрела с серым оперением навылет пробила ее правое плечо.
Глава шестая,
в которой главный герой извлекает из плеча Карин стрелу и принимает девушку на работу
Это было неожиданно.
Я понимаю, что когда в вас стреляют из темноты, это и должно быть неожиданно, ибо оно так задумано, но я имею в виду другое.
За несколько последних дней я успел приобрести много врагов, гораздо больше, чем нужно нормальному человеку, но ни один из них не должен был стрелять в меня из засады.
Стражники графа Осмонда или барона Тревора не стали бы этого делать. Они бы попытались захватить меня живым. Гарлеон не стал бы стараться захватить меня живым, но драконы не стреляют из луков. В их распоряжении есть более совершенное оружие.
У парней, которых Карин положила в трактире, конечно же, могли быть друзья. Но эти друзья вряд ли сидели бы в лесу и целились в нас из темноты.
Оставалась еще леди Ива и ее сообщник, но я полагал, что этой парочки давно уже и след простыл. Им не было резона задерживаться в наших краях, и я не видел, какую выгоду они могут получить от моей смерти.
Все эти мысли я успел передумать, лежа в траве у стены трактира. Карин обломала торчащую из ее руки стрелу и уползла в направлении стрелявшего со скоростью, которая сделала бы честь атакующей кобре. С тех пор прошло минут пять.
Я подумал, что мне делать, если она не вернется. Конечно, существовала вероятность, что невидимый стрелок целил в нее, а не у меня, но я почему-то в это не верил. Этот выстрел был очередной ступенью в лестнице моих злоключений.
Если Карин не вернется, это будет означать, что она не добралась до стрелка. Или просто сбежала. В любом случае стрелок может повторить попытку прикончить меня, а потому вставать в полный рост мне явно не рекомендуется.
Я прикинул, в какую сторону мне лучше всего уползать, и решил, что лучше всего будет ползти назад, чтобы трактир какое-то время служил защитой, перекрывая стрелку сектор обстрела. Судя по направлению выстрела, лучник находился на шесть часов от трактира. Правда, настоящий снайпер меняет свою позицию после каждого выстрела, так что теперь он может быть где угодно. Точнее, где угодно между четырьмя и восемью часами. Сместиться на большее расстояние у него просто не хватило бы времени.
Я выудил из памяти замораживающее заклинание. К сожалению, дальнобойность у него была куда меньше, чем у лука, и мне вряд ли стоит надеяться, что я опережу стрелка.
В общем, положение аховое.
Карин появилась из темноты, шагая в полный рост.
— Ты еще жив, красавчик? — поинтересовалась она.
— Вроде бы.
— Тогда вставай и полезай в седло. Пора нам убираться отсюда.
— А что с этим парнем?
— Он ушел, — Карин скрипнула зубами от досады. — Не понимаю, как, но он ушел.
Я решил, что ее суждениям можно доверять и поднялся с земли. Выстрела не последовало.
Карин подхватила свою сумку и легко вскочила в седло.
— Вы не хотите заняться своей раной? — поинтересовался я.
— Позаботимся об этом позже, — сказала она. — Прыгай на лошадь и поскакали.
— Но стрела могла быть отравлена, — запротестовал я.
— Если и так, то сейчас об этом уже поздно думать, — отрезала Карин. — Или ты едешь, или я ускачу отсюда без тебя, красавчик.
— Я еду, — выбрав, по моему разумению, наиболее приличную лошадь, я вскочил в седло.
И мы поскакали.
Несмотря на мои неоднократные просьбы остановиться и позволить мне заняться ее раной, Карин гнала лошадей до самого рассвета. Мы остановились на привал только утром, свернув с дороги и отъехав метров на пятьсот в лес.
Карин спрыгнула с лошадиной спины. Она была очень бледна, а весь правый рукав ее куртки пропитался кровью.
— Тебе придется вытащить наконечник стрелы, — сказал Карин, садясь на землю. — Не упадешь в обморок от вида крови, красавчик?
— Постараюсь, — сказал я.
— Открой мою сумку, — сказала она. — Там бинты.
Покопавшись среди разных штуковин, назначение половины которых осталось для меня загадкой, я нашел бинты и баночку с дезинфицирующей жидкостью. Это меня не удивило. Солдат удачи должен носить с собой перевязочный материал и прочие средства для оказания первой помощи.
— Будет больно, — предупредил я, берясь пальцами за наконечник стрелы. По счастью, он прошел насквозь, и вытащить обломок должно быть совсем нетрудно. Это была обычная стрела. Есть еще такие противные стрелы с расщепляющимися наконечниками, вытаскивать которые из ран приходится по частям. Сущее мучение.
— Знаю, — сказала Карин и закусила воротник своей куртки.
Я потянул за наконечник. Карин зашипела от боли, но даже не вскрикнула, когда я удалил остаток стрелы из ее плеча.
Потом я помог ей снять куртку и закатал рукав рубашки. Обильно полив входное и выходное отверстия дезинфицирующей жидкостью, я наложил повязку, которая тут же пропиталась кровью. Одно хорошо — если стрела была отравлена, большая часть яда уже покинула организм девушки. Впрочем, если бы стрела была отравлена, скорее всего девушка уже бы умерла.
— Все-таки, следовало сделать это раньше, — пробормотал я. — Вы потеряли много крови.
— Мне не впервой, — сказала Карин. — Ты обучался врачеванию, красавчик?
