— Возможно, нам придется добираться туда несколько месяцев, — сказала она. — У тебя хватит золота, чтобы оплатить мои услуги?
— У меня есть около тридцати золотых, — признался я. — С собой. Но там, куда мы направляемся, я сумею раздобыть еще.
— А что тебя ждет в Бартадосе?
— Мой учитель, — сказал я. — И мой приемный отец. Это два разных человека, если вам интересно.
На самом деле, три разных человека, ибо в Бартадосе помимо приемного отца меня ждали целых два наставника.
Я долго размышлял, куда мне следует направиться, и решил вернуться домой. Конечно, старики посчитают мое возвращение признанием их правоты и моим поражением, но это был самый безопасный вариант из всех возможных.
По крайней мере, там до меня не доберется граф Осмонд. А мой наставник в чародейских делах сумеет разобраться с зацепившим меня заклинанием.
К посторонним же волшебникам мне лучше не соваться.
— Тариф будет прежний, — сказала Карин. — Один золотой в день.
— Согласен.
— Жаль, ты сразу не сказал, что направляешься в Бартадос. Мы целый день ехали не в ту сторону.
— Тогда я еще не решил окончательно, куда именно направляюсь.
— Понятно. Сначала ты бежал откуда-то, а теперь решил бежать куда-то, — сказала она. — Что ж, ты хорошо ориентируешься на местности?
— Не очень.
— Я никогда не была в Бартадосе, но могу доставить тебя на побережье.
— Это мне подходит.
— Самый короткий путь к побережью лежит через горы, — сказала она. — Ты не боишься высоты?
— Нет.
— Это хорошо. Так и не придумал, кто мог в тебя стрелять?
— Увы.
— Чувствую, нас обоих в этом путешествии ожидает много сюрпризов, — пророчески сказала она и тронула свою лошадь каблуками сапог. — Поехали, Рико. Примерно в двадцати километрах отсюда есть небольшая деревня с постоялым двором, в котором мы остановимся.
Так я обзавелся телохранителем. Пожалуй, это было одно из самых разумных моих решений за последнее время.
Глава седьмая,
в которой главный герой пытается залезть на колокольню, а также рассказывает Карин о части своих проблем
Мы поужинали в общем зале гостиницы, а потом поднялись наверх. Сначала я хотел снять нам с Карин отдельные комнаты, но она возразила, что телохранитель не может спать отдельно от охраняемого тела, и я просто снял номер с двумя кроватями.
Она легла в постель, скинув только сапоги. Я последовал ее примеру.
Кровать — это величайшее достижение современной цивилизации после изобретения колеса. А может быть, даже без всяких скидок.
Последнее время я ночевал преимущественно в спальных мешках или стогах с сеном (мою последнюю ночь в прежнем жилище можно не считать), и только сейчас понял, как мне не хватает моей кровати. Как я истосковался по относительно мягкой перине, подушке, теплому одеялу и прочим благам цивилизации.
Разумные существа не должны спать на земле. Это удел животных.
— Ты спишь, Рико? — поинтересовалась Карин.
— Еще нет.
— Я тоже не могу заснуть. Эта постель слишком мягкая для меня.
— А для меня — слишком жесткая.
— У нас с тобой была разная жизнь, — сказала Карин. — Ты привык спать на мягкой перине, а я — на земле. Не возражаешь, если я перелягу на пол?
— Нет, если вам так будет удобнее.
Она тут же перетащила одеяло на пол, оставив на кровати даже подушку. Черт побери, в компании этой девушки я чувствовал себя изнеженным юнцом. Кроме того, мне было неудобно, что я сплю в кровати, а она — на полу.
— Сейчас нормально? — спросил я.
— Вполне, — должно быть, у нее действительно была очень тяжелая жизнь.
— Рука не беспокоит? — перед тем, как мы легли спать, я сменил повязку. Рана под ней выглядела неплохо и обещала зажить без всяких неприятных последствий, вроде нагноения или гангрены.
— Нет. Ты прекрасно знаешь свое дело.
— Это не совсем мое дело, но все равно спасибо.
— Не за что. Спи, красавчик. У нас впереди долгая дорога.
Судя по ритму ее дыхания, она заснула минуты через две после этой фразы. Я так не умею.
Иногда я засыпаю моментально, как только представляется хорошая возможность, а иногда ворочаюсь в постели по нескольку часов, стараясь отключиться. Уж не знаю, с чем это связано.
В общем, в этот раз засыпал я долго и мучительно, то и дело переворачиваясь с одного бока на другой. Я даже попробовал считать овец, то это не помогло. Тогда я стал считать ребят, желающих моей смерти. Их было не так много, как овец, но все же набралась порядочная компания.
Интересно, как отреагируют мои старики, когда я доберусь до Бартадоса и вывалю кучу своих проблем на их мудрые и седые головы. Наверное, обрадуются. Они страсть как любят оказываться в кризисных ситуациях и ввязываться в смертельно опасные истории.
Взять хотя бы Мигеля.
В одной опасной истории он потерял левую руку. Удивительно, но ни отсутствие одной конечности ни весьма преклонный возраст не мешают ему входить в десятку лучших клинков Вестланда. Он учил меня драться начиная с того возраста, когда я мог удержать в руках деревянный меч, и не его вина, что я до сих пор избегал пользоваться полученными навыками.
Мигель считает, что любую спорную ситуацию можно разрешить несколькими способами, но сам всегда предпочитает пользоваться силой, утверждая, что этот способ — наилучший. Насколько мне известно, за всю свою долгую жизнь он отступил только один раз, и это отступление до сих пор не дает ему покоя. К сожалению, переиграть он уже ничего не может, и бесится всякий раз, когда я ему об этом напоминаю.
Я могу побить его в трех схватках из десяти. Тренировочных схватках, естественно. Когда дело дойдет до настоящего боя, он даст мне сто очков вперед. Мигель утверждает, что в те времена, когда у него еще сохранялись обе руки, он в одиночку противостоял отряду орков и положил пятьдесят шесть воинов, троих шаманов и одного вождя. Я полагаю, что он немного приукрашивает, но…
Исидро — чародей. Тоже один из самых крутых в Вестланде, хотя его имя мало кому знакомо. В отличие от некоторых представителей нашей профессии, обожающих работать на публику, Исидро предпочитает держаться в тени.
Он научил меня всему, что я знаю, но далеко не всему, что знает он сам.
Эти двое — маг и воин — натаскивали меня с самого детства. Заставляли меня занять активную жизненную позицию. Даже более активную, чем их собственная. Когда я стал чуть постарше, мне это надоело, и я сделал им ручкой, отправившись искать самостоятельной жизни. Что ж, учителям будет приятно услышать о куче неприятностей, которыми закончились мои изыскания.
