— Интересная, — отвечает слушатель с трудом скрывая злость. — Что вы за нее хотите?
— За сказку?
— Может хватит ломать комедию? За мобилу.
— Что же еще может хотеть человек в наше время? Конечно же денег, баксов, зеленых, хрустящих…
— Сколько?
— Я человек непритязательный, потребности у меня маленькие.
— Короче, — теряет терпение собеседник, — говорите сколько и, еще раз прошу, не стройте из себя идиота.
— Хорошо, давай без идиотов. Думаю, что на двадцати штукарях мы вполне сойдемся. Ты мне деньги, а взамен получаешь телефон и гарантию полной тайны вклада.
— Значит так, — отвечает Беднов медленно растягивая слова, чтобы иметь больше времени на раздумье, — давайте завтра, скажем… где-нибудь…
— Нет, — перебиваю я этого мечтателя, — не завтра и не где-нибудь, а сейчас и немедленно. Будешь ждать меня на улице рядом с шоссе, напротив входа в «Андромеду». Деньги только не забудь прихватить.
— Думаете у меня с собой есть такая сумма?
— Ха-ха, очень смешно. Уж не хочешь ли ты сказать, что в «Андромеду» ходят люди только с пятаками в дырявых карманах? Нет, так займи. Это твои проблемы. Только не вздумай перепутать и вместо хрустиков притащить фишки. В моем банке такая валюта не ходит. Через пятнадцать минут ты должен выйти из казино. В противном случае трубка попадет к ментам, со всеми надлежащими объяснениями. На месте ты должен быть один. И чтобы без фокусов. Учти, что рассказанную тебе сказочку я изложил в письменном виде. И не только изложил, но даже запечатал в конверт и послал к себе на работу, на свое имя. Так что если завтра я конверт не вскрою, за меня это сделает кто-нибудь другой.
— Договорились, я буду на месте через пятнадцать минут.
Беднов оказывается малым пунктуальным и ровно через пятнадцать минут выходит на улицу. Несмотря на время года, он выходит без пальто и головного убора, может быть думая, что долго быть на улице ему не придется. Он один, как и было сказано. Впрочем, я не уверен, что кто-нибудь из его дружков не находится неподалеку и готов вмешаться, как только Димон подаст соответствующий сигнал. Я завожу машину, включаю ближний свет фар и медленно еду к стоящему на обочине шоссе человеку.
Увидев приближающийся экипаж, Беднов настораживается и на всякий случай отступает немного назад и в сторону так, чтобы между дорогой и ним оказался чугунный разделительный столбик. Однако когда мы подкатываем ближе, он узнает телегу своего друга Гливанского и настороженность уступает место ярко выраженному недовольству. Я вижу, как его руки сжимаются в кулаки, плечи разворачиваются как у Геракла и он устремляется мне на встречу. Останавливаюсь и приоткрываю двери.
— Явился, — как следует не разглядев, кто сидит в кабине и, принимая меня за Влада, говорит он. — Молодец. А с меня тут бабки требуют. Двадцать штук! Немного, ни мало. Из-за тебя, мудак. Ничего по-человечески сделать не можешь! Ты где мобилу просрал? Да я знаешь, что с тобой сделаю? Я тебя…
Не успевая изложить мне полную версию того, что бы он со мной сделал, если бы я оказался Гливанским и в самом деле посеял телефон, он осекается на полуслове, потому что я, как раз в этот момент, высунув руку из машины, отвешиваю ему снизу вверх все той же монтировкой, которая аккуратно попадает ему между ног. Беднов говорит «ой» и его ноги принимают форму штопора. Тут же из машины выскакивает Сорока, перебравшийся к тому времени уже на заднее сидение и, не встречая никакого сопротивления со стороны противника, заталкивает его в кабину. Я отпускаю сцепление и выжимаю акселератор. Как ни быстро я набираю скорость, а все же замечаю, что почти одновременно с нами с небольшой автостоянки возле ресторана выруливает машина, джип, если не ошибаюсь, и поворачивает в нашу сторону. Может совпадение?
Проехав дальше, я сворачиваю в первый поворот налево. Тоже самое делает и другая машина. Теперь кручу руль в другую сторону. Бьющее из зеркала заднего вида по глазам сильное отражение включенных на полную мощность фар, доказывает, что водитель джипа в точности повторяет все мои маневры. Похоже, я был прав, предполагая, что его страхуют. Впрочем, по-другому и быть не могло. Беднов не такой идиот, чтобы просто так отдать двадцать штук первому встречному пройдохе. Добавляю газу, довожу скорость до максимально возможной в этих условиях и ухожу далеко вперед, однако не надолго. Джип стремительно сокращает намечавшийся было разрыв между двумя лайбами. Мы начинаем гонки по тихим пригородным улочкам.
Из-за сильного света фар мне трудно следить за действиями преследователей. Чтобы они меньше слепили меня, я разворачиваю зеркало вниз, сказав Игорю, который держит пленника, уперев ему в бок ствол пистолета, посматривать за погоней и дать мне знать, если они приблизятся к нам вплотную. Вихрем проношусь по длинной прямой улице, потом сбавляю скорость и снова ныряю в переулок, надеясь таким образом запутать преследователей. Вот только мой противник, к сожалению, не первый день за рулем. Ему бы не бандитом, а автогонщиком вкалывать. Больше было бы толку. Сделав несколько крутых поворотов и преодолев запутанный лабиринт узких кривых улочек, но ни на миллиметр не оторвавшись от противника, я, как сказал бы наш министр обороны, снова вырываюсь на оперативный простор. Джип продолжает висеть у нас на хвосте как приклеенный.
— Им нужен я. Если вы выпустите меня, обещаю, что вас не будут преследовать, — подает голос Беднов.
Я не отвечаю ему ничего, так как мне сейчас не до разговоров. Сорока тоже держит рот закрытым.
— Вы не сможете от них оторваться. Неужели вы этого не видите? Может все-таки договоримся? — опять предлагает помощник депутата.
— Сделай мне одолжение, — говорю я, обращаясь Игорю, — если он еще раз откроет рот, врежь ему по чайнику. Ладно?
— С удовольствием, — выражает готовность Сорока.
Обескураженный таким оборотом дел, Беднов оставляет свои не нашедшие отклика предложения договорится. Я время от времени интересуюсь у Сороки, как далеко от нас погоня и каждый раз получаю от него неутешительную информацию о том, что расстояние между двумя машинами продолжает неуклонно сокращаться.
— Ого, кажется, по нам стреляют, — добавляет Сорока, — я вижу вспышки.
Тут же, как бы в подтверждение его слов, раздается глухой звук, и в заднем и переднем стеклах появляются по две параллельные дырки, через которые в салон начинает свистать ветер. Несмотря на общую накаленность обстановки в машине становиться холоднее. Да, эти ребятишки к прогулке отнеслись серьезно. Могу спорить, что лупят по нам они, скорее всего, из автоматического оружия. Это просто везение, что пули никого из нас не задели. Этот вестрен начинает мало-помалу действовать мне на нервы.
— Хочешь договориться? — все-таки обращаюсь я к Дмитрию Беднову. — Давай. Вот тебе первый параграф нашего договора: или ты связываешься с ними и приказываешь остановиться или придется нам тебя пристрелить. К остальным условиям перейдем в зависимости от того, как будет выполнено это.
