— Она особенная женщина, не такая, как все, — признался Эдмунд.
— Но ведь она любит Льюиса!
— Прекрасно! Тем привлекательнее наша с ней связь.
— Ты хочешь сказать, что только запретный плод сладок?
Эдмунд посмотрел на нее с удивлением:
— Как ты, однако, проницательна! Да, меня влекут запретные желания.
— А это не кажется тебе подозрительным?
— Не понимаю тебя!
— «Запретные желания» — название нового фильма Льюиса.
— И что же из этого следует?
Не обладай Нелл проницательностью и умом, она бы вряд ли пробила себе путь из мира бедных в мир богатых.
— Тебе не приходит в голову, что тобой манипулируют?
— Манипулируют? Преподнеся мне Харриет на блюдечке? Сомневаюсь! Ты ведь знаешь не хуже, чем я, что он от нее без ума. Только идиот станет рисковать потерять дорогого ему человека. Нет, просто Льюис остается Льюисом, живущим в своем привычном мире и не желающим замечать ничего, что в действительности происходит вокруг него.
— А вдруг он все же использует тебя? — не унималась Нелл. — Как в этом случае ты будешь относиться к твоей драгоценной Харриет?
Эдмунд недоверчиво покачал головой:
— Ты хочешь сказать, что она с ним заодно? Что она изменяет ему со мной, чтобы помочь ему построить интригующий сюжет?
— Вполне возможно!
— Нет! — стоял на своем Эдмунд. — То, что происходило здесь этим вечером, дает мне основание придерживаться своего мнения. Такое невозможно! Харриет поступает так, как того хочется только ей самой. Ее никто к этому не понуждает, она совершенно независимая личность.
— И что же здесь происходило? — спросила Нелл.
Эдмунд зевнул.
— Я уже забыл детали, но это было очень изнурительно. Давай-ка спать!
— А с горячей водой не было перебоев? — спросила Нелл, когда Эдмунд уже начал засыпать.
— Нет, все нормально. А почему ты спрашиваешь?
— Когда я наполняла водой ванну, кран подозрительно пофыркивал. Вот я и подумала, что он, возможно, сломался.
— Нет, все было нормально. Если это повторится утром, поговори с Оливером.
— Непременно, — заверила Нелл. Она еще долго не могла уснуть, размышляя о своем будущем и о том, что в действительности делал в доме Оливер этим вечером.
В соседней спальне Харриет спала крепким сном, когда Льюис вернулся из паба. Однако он разбудил ее. Она что-то пробормотала и попыталась повернуться к нему спиной, но он был полон решимости узнать все, что ему было нужно немедленно.
— Рассказывай, как у вас все было сегодня, — тихо, но настойчиво сказал он. — Мне важно знать все подробности. Утром я встречаюсь с Марком.
— Мне совершенно не хочется говорить об этом сейчас! — сказала сонным голосом Харриет.
— Придется, дорогая! В этом весь смысл затеи! Тебе было хорошо? Ты испытываешь угрызения совести? Или плотское удовольствие уже оттеснило стыд на второй план? Харриет! Проснись! Нам нужно поговорить.
Она потерла кулачками глаза, как ребенок, и Льюиса окатила волна нежности. Ему захотелось обнять ее и нежно, медленно овладеть ею сейчас же, довести до оргазма, доставить ей удовольствие.
— Извини меня, Харриет, но ты сама знаешь, что это необходимо. К тому же дело может обрести опасное развитие, если мы сейчас же все не обсудим!
Харриет села на кровати, подложила под спину еще пару подушек и воскликнула:
— Опасное развитие?! Разве не ты разрешил мне делать все, что мне захочется? Обратного пути нет, чему быть — того не миновать. И разговорами опасность не устранить. Раньше нужно было думать!
— Тише, пожалуйста! Мы разбудим Эдмунда и Нелл. Речь шла о фильме, а не о реальной жизни. Ты превратно меня поняла.
Харриет возмущенно вытаращила глаза:
— А вот здесь ты заблуждаешься, Льюис. Это только тебе кажется, что речь идет о фильме, но для меня и Эдмунда все происходящее — подлинная жизнь. Я не Ровена, заруби это у себя на носу!
— Что все это значит? — Льюиса затрясло.
— Она была профессиональной актрисой. И когда ты создавал сценарий фильма «Темная тайна», она знала, как нужно играть предназначенную ей роль. Но я не актриса и никогда ею не была. Я нанялась в качестве личного секретаря, если ты помнишь. И когда мы с Эдмундом занимаемся сексом, я делаю это от души, без притворства. Когда же ты это наконец поймешь! Именно поэтому вся твоя затея опасна. Неужели ты не понимаешь разницы между притворством и истинным поступком? Или ты веришь, что все люди — женщины и мужчины — в душе актеры? А весь мир — театр?
— Я действительно так считаю, — растерянно пробормотал Льюис. — Большинство людей играют, жизнь построена на лицемерии и притворстве. У каждого своя роль. Один носит маску бизнесмена, другая — профессиональной проститутки. Но это всего лишь личина, на самом деле они совсем иные. Разница между тобой и Ровеной заключается в том, что она знает специальные актерские приемы, которые использует, когда ей не хватает истинных эмоций.
— Именно поэтому-то все, что я делаю, вдвойне опасно! Я поступаю так, как велит мне сердце. И порой мне самой не верится, что я согласилась на то, что ты предложил. Что ты с нами делаешь, Льюис?
— Тогда скажи, что тебе все это надоело, и мы сразу же все прекратим, — виновато произнес Льюис. — Я начну другой проект.
Харриет взглянула на него с неподдельным изумлением. Она все еще ощущала своим телом половые органы двух мужчин, тосковала по ним, мечтала снова оказаться в такой же ситуации. Ее лоно ныло от тягостной пустоты.
— Все прекратить? — раздельно спросила она.
— Да, если именно об этом ты говоришь. — Он внимательно смотрел на нее во время разговора и заметил в ее глазах смятение и сомнение.
— Но я уже не могу, — грудным голосом простонала она. — Теперь уже поздно. Я хочу довести начатое до конца, узнать, во что все это выльется.
— Значит, он оправдывает твои надежды? И осуществляет все твои фантазии?
— Да, — призналась Харриет.
— Но за свои порочные наслаждения ты винишь меня.
— Нет, я не вправе тебя винить, — признала справедливость его упрека она. — Но если бы ты не позволил мне завязать эту интрижку, я бы никогда на нее не осмелилась.
— Ну, все обстояло несколько иначе, — миролюбиво возразил Льюис. — Признайся, Харриет, ты в него влюблена?
— Нет. Он не тот мужчина, которого я могла бы полюбить.
— В таком случае нам не о чем волноваться. Так что расскажи мне, как все обстояло на этот раз.
На следующее утро все спустились к завтраку позже, чем обычно. Впервые за общий стол сел и Эдмунд. Льюис заметил, что он внимательно наблюдает за Харриет, пока она наливает себе в стакан свежевыжатый апельсиновый сок. Она была в элегантных шортах лимонного цвета в бежевую полоску, белой тенниске и в жилете той же расцветки, что и шорты. Лицо ее посвежело от прогулок, серые глаза светились, на высоких скулах алел румянец. На такую женщину не мог не обратить внимания любой нормальный мужчина. Но Эдмунд смотрел на нее почти как хозяин.
