– Оберон знал о готовящемся заговоре, но тем не менее отослал придворного чародея куда подальше? – спросил я.
– Полагаю, здоровье королевы и будущего наследника волновало его куда больше, чем собственная безопасность, – сказал Исидро. – Кроме того, он оставил при себе лучшего воина Зеленых Островов.
– Что не сильно ему помогло, – заметил я.
– Да, – сказал Мигель, и глаза его яростно вспыхнули. – Я не уберег нашего короля и моего лучшего друга, и на моей чести лежит несмываемое пятно позора. Я пытался отдать свой долг Оберону, заботясь о его наследнике, но не думаю, что когда-нибудь смогу погасить эту задолженность целиком. Своими словами ты хотел сделать мне больно, Ринальдо? Ничто не заставит меня страдать сильнее, чем я страдаю сейчас, страдаю все эти годы – с того момента, как Оберон пал от руки убийцы.
– Простите, если обидел вас, – сказал я. Мигель обижал меня всю жизнь, но я все равно почувствовал себя виноватым. – Вы говорите, Оберон знал о заговоре. А имена заговорщиков тоже были ему известны?
– Мне он их не называл, – сказал Мигель. – Оберон всегда был скрытным. Он никому до конца не доверял. Даже своим друзьям.
Тяжелая была у папочки жизнь.
Но все же Исидро он доверял чуточку больше, чем Мигелю, раз одного отправил на материк вместе с беременной женой, а другого предпочел оставить при себе. Держи своих друзей близко, а врагов – еще ближе…
Начинаю мыслить, как параноик. Наконец-то становлюсь достойным учеником Мигеля и сыном своего отца?
Наличие мотива было единственной уликой против Озрика. Наверное, мне пришла пора поговорить с моим дядей.
– Все это очень запутанно, – заключил я.
– Не стоит забивать голову перед сном, – сказал дон Диего. – Я полагаю, все. остальные подробности мы можем обговорить и утром.
– Есть одна тема, которую не стоит откладывать до утра, – сказал Мигель. – Кларенс Третий Удар.
– Я уж и забыл про него, – признался я. – Чего он от меня хочет?
– В данном случае хочет не он, а его сюзерен, – сказал Исидро. – Король Людовик настаивает на личной беседе с повелителем Зеленых Островов, и Кларенс явился сюда, чтобы сопроводить тебя в Хайгарден.
– А разве у меня есть время на такое путешествие?
– У Кларенса с собой ковер-самолет.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой главный герой подвергается процедуре очистки ауры, а также обсуждает с одним из своих учителей вопросы, касающиеся брака и семьи
– Что такое ковер-самолет? – спросила Карин.
– Летающий половичок, – сказал я. – Очередная магическая хреновина, способная развивать приличную скорость. Если мы вылетим из Гнезда Грифона утром, то уже вечером будем в Хайгардене. Этими штуками пользовались бы повсеместно, если бы они не пожирали огромное количество магии.
– А они требуют много магии?
– Немерено. Из одного ковра-самолета можно сотворить десяток артефактов для убийства драконов. Фигурально выражаясь.
– Я так понимаю, в Хайгарден ты полетишь один?
– Меня будет сопровождать Кларенс.
– Ты знаешь, о чем я говорю, – сказала она. – Кто будет тебя охранять?
– У ковров-самолетов ограниченная грузоподъемность, – сказал я. – Но не волнуйся, эта штука очень быстра и маневренна, и сбить ее в полете практически невозможно.
– А кто будет охранять тебя в Хайгардене?
– Все королевская рать Людовика, – сказал я. – Если меня гробанут в столице Вестланда, это будет чревато весьма серьезными дипломатическими осложнениями.
– Вряд ли тебе от этого станет легче, – заметила Карин.
– У меня не так много врагов на континенте, – сказал я. – Пожалуй, сейчас самое опасное для меня место – эльфийские острова, а не человеческий Хайгарден.
– И ты все равно собираешься туда отплыть?
– Процитировав Мигеля, скажу, что Повелитель Молний должен отправиться на Зеленые Острова. В преддверии войны это просто необходимо.
– Суровый парень этот Мигель.
– Это ты его еще плохо знаешь, – сказал я.
Карин сидела на широком каменном подоконнике, поджав ноги и положив подбородок на колени. Она оставила свой внушающий уважение арсенал в своей комнате и выглядела удивительно беззащитной. Сейчас ей как никогда подходило имя Карин, а ее прозвище «Кара Небесная» казалось очень далеким, словно из другой жизни.
– Я не хочу здесь оставаться, – сказала она.
– А мы здесь и не останемся, – сказал я. – Очень скоро мы отправимся в долгое плавание на мою историческую родину.
– Ты не понял. Я не хочу оставаться наедине с твоими опекунами, пока ты будешь в Хайгардене, – жалобно сказала она. – Я не знаю, как следует себя вести в таких ситуациях.
– Я вернусь очень быстро, – сказал я. – Если мы с Кларенсом отправимся в путь на рассвете, то к вечеру будем уже во дворце Людовика. Там мы с ним быстренько переговорим, и я буду здесь через сутки.
– Это целых двадцать четыре часа, – пожаловалась Карин. – Что я буду делать с этими людьми двадцать четыре часа?
– По-моему, впервые за все время нашего знакомства я вижу тебя испуганной.
– Иди ты к черту, Ринальдо. Я плохо нахожу контакт с людьми, а все возникающие конфликты привыкла решать с помощью меча. Вряд ли тебе понравится, если я зарежу кого-то из твоих домочадцев.
– Если это будет Мигель, я только спасибо тебе скажу.
– Ты его не любишь?
– С самого детства, – признался я. – Мигель заслуживает уважения, но теплых чувств я к нему не испытываю. Он только и делал, что всячески портил мне жизнь. Зато тебе наверняка понравится дон Диего.
– Может быть, мне просто сутки не выходить из своей комнаты?
– Это будет невежливо.
– И черт с ним. Меня никто не учил хорошим манерам.
Примерно две недели назад Карин перестала говорить, что у нашего союза нет будущего, и больше не упоминала о своем уходе. Наверное, она поняла, что я слишком упрям и никуда ее не отпущу.
Но и дальнейшие перспективы мы с ней пока не обсуждали. Честно говоря, эти самые перспективы пугали меня до чертиков, особенно в той их части, к которой Карин имела только косвенное отношение. Я никак не мог свыкнуться с мыслью, что скоро на мои плечи свалится ответственность за целый народ. Мне всегда казалось, короли должны быть чуть постарше.
– Чем выше ты забираешься по социальной лестнице, тем меньше значения придаешь таким вещам, как хорошие манеры, – сказал я. – Внезапно разбогатевшие и попавшие в высшее общество люди склонны придавать этикету слишком большое значение. В то время как они заучивают, какое мясо какой вилкой следует есть, представители старых дворянских родов бросают объедки на пол и говорят, что собаки все подберут.
