Налив себе кофе, Ринальдо не обратил на бутерброды никакого внимания и тут же принялся дымить своей трубкой.
– Ты жестко начинаешь свое правление, братец, – заметил Доран. – Я бы на твоем месте начал не так, но я страшно рад, что я не на твоем месте.
Ринальдо булькнул в ответ что-то невразумительное, но Доран не унимался.
– А каково ваше мнение о первом выступлении короля перед народом, господин Пентабаир?
– Оно прошло неплохо, – сказал Исидро. – А на всякие нежности у нас просто нет времени.
– Я и забыл, что вы чародей, а не политик, – вздохнул Доран. – Нет времени, да? На войну торопитесь?
– Есть такое, – сказал Ринальдо.
– Решение Озрика о невмешательстве в дела Вестланда было не особенно популярным на островах. Половина населения его поддерживала, другая находила спорным. Здесь довольно скучно, знаешь ли, особенно молодежи.
– Думаешь, война может вас развеселить? – спросил Исидро.
– А разве нет? Звон металла, блеск мечей, брызги крови… – Сразу видно, что принц никогда не воевал. – Романтика, возможность славной смерти в бою…
– Ты хочешь сказать, что войну эльфы примут легче, чем новую королеву? – в лоб спросил Ринальдо.
– А сам ты как думаешь?
– У меня пока не сложилось определенного мнения, – сказал Ринальдо. – Ты – парнишка местный и должен разбираться, что к чему. Каково твое видение ситуации?
– Первая реакция, общая для всех, – легкое недоумение, – сказал Доран. – Потом мнения разделятся по половому признаку. Мужчины примут ситуацию гораздо легче. Основные проблемы могут возникнуть в женской среде.
– Почему?
– А сам не догадываешься?
– Я издам специальный королевский указ, запрещающий отвечать вопросом на вопрос, – сказал Ринальдо. – Когда я о чем-то спрашиваю, я хочу получить ответ – четкий, продуманный и обоснованный. Это понятно?
– На самом деле? – спросил Доран. – Не обращай внимания на мое чувство юмора, братец. Это я так шучу.
– Вторым указом я запрещу тебе использовать слово «братец» в обращении к своему королю.
– Извини, кузен, – сказал Доран. – Возвращаясь к. первоначальному вопросу, хочу сказать: женщины будут не в восторге, это факт. Самая очевидная причина – ты ими пренебрег. Думаю, что любая из них была бы не прочь выйти замуж за короля и стать матерью наследника престола. Больше всех разозлится леди Мелисса Сандабаир, я полагаю.
– Почему? Она сама метила за меня замуж?
– Нет, – сказал Доран. – Но она является матерью самой молодой на островах эльфийки и могла рассчитывать на молодого короля в качестве зятя.
– И сколько лет этой самой молодой?
– Пятьдесят три. Она была жутко разочарована, когда Оберон женился на Александре.
У меня в голове не укладывалось, что женщина, которой не удалось выйти замуж за отца, могла иметь виды на сына. Похожие чувства испытывал и Ринальдо.
– Пятьдесят три, – завороженно повторил он. – Она же в два раза старше меня.
– Для эльфа возраст не имеет решающего значения, братец, – сказал Доран. – Все, кто не достиг первой сотни, являются ровесниками. Молодежь.
– Итак, основная причина женского недовольства кроется в пренебрежении, – сказал Ринальдо. – Но основная причина, как я понимаю, не единственная. Есть что-то еще?
– Тут немного сложнее, – сказал Доран. – Видишь ли, последние годы, а точнее, последние века наши женщины ввиду своего положения стали привилегированным классом. Их мало, от них зависит продолжение рода, при котором они рискуют своими жизнями, как ты, наверное, знаешь… За их благосклонность бьются десятки желающих создать семью молодых и не очень молодых эльфов. Такая ситуация ставит женщин выше мужчин. Как говорят экономисты, спрос в несколько раз превышает предложение и тем самым взвинчивает цены. Король, поправший сложившееся положение женитьбой на человеческой женщине, может сместить баланс не в их пользу. Если за королем последуют другие, позиции женской части могут пошатнуться, и… скажем, они рискуют утратить былое влияние.
– Болото, – констатировал Ринальдо.
– Самая топь, – жизнерадостно подтвердил Доран. – Некоторые лучше умрут, чем изменят свой образ жизни.
– А что думаешь ты сам?
– Не воспринимай мои слова как мелкий подхалимаж, но мне не нравятся эльфийки, – сказал Доран. – Внешне они прекрасны, спору нет, но… Они слишком много о себе возомнили. Слишком. А когда я говорю «слишком», я имею в виду «чересчур».
– Ты, часом, не девственник? – поинтересовался Ринальдо.
– На провокационные вопросы отвечать не намерен, – гордо заявил Доран. – Ты, конечно, король, но у всего есть свои пределы, братец.
– Так каких проблем нам следует ожидать от местных женщин? – спросил Ринальдо.
– В основном это будут кинжальные взгляды в спину, – сказал Доран. – Разговоры, опять же за спиной. Это что касается тебя. Королеве придется хуже. Местное женское общество просто не примет ее в свои ряды. Ее не будут приглашать на сугубо женские посиделки, на официальных приемах, куда вы будете приглашены вместе, ее будут принимать вежливо, но холодно… Короче, подруг она здесь не найдет. Простите меня, ваше величество, но….
Не такая уж это проблема, подумала я. Всю жизнь я гораздо больше общалась с мужчинами, нежели с женщинами, а подруг у меня и вовсе никогда не было. С мужчинами мне проще – я знаю, чего от них ожидать.
Эльфы в описании Дорана похожи на овец. Блеять они будут, но бодаться не осмелятся никогда. Неужели самая древняя и мудрая раса в мире готова тупо плыть по течению и ничего не предпринимать?
– Это не проблемы, – в унисон с моими собственными мыслями сказал Ринальдо. – Проблемы начинаются, когда кто-то всаживает в твою спину кинжал или поджигает дворец.
– Хочешь поговорить об этом? – поинтересовался Доран.
– О чем именно?
– О подожженном дворце.
– А что ты можешь сказать?
– Думаешь, тут постарался мой папаша?
– Не знаю. Но я не исключаю такой возможности.
– Ты с ним уже беседовал по этому поводу?
– Поверхностно.
– Он не поджигал.
– Откуда ты знаешь?
– Тебя это может удивить, но я хорошо знаю своего отца… – начал Доран и осекся, вспомнив о непростых отношениях Ринальдо и Оберона. Точнее, о полном отсутствии таковых по причине безвременной смерти последнего. – Я не хотел никого обидеть…
– Знаю, что не хотел, – сказал Исидро. – Ты просто говоришь быстрее, чем думаешь.
– Продолжай, кузен, – сказал Ринальдо.
