В Пляжной Битве участвовало более тысячи эльфов, живыми из нее вышли всего шесть сотен. Но на острова вернулись только четыреста.
Двести молодых парней приняли решение остаться на материке в поисках приключений. Королева Карин подарила им год свободной жизни и искренне надеялась, что они вернутся с Вестланда уже с женами, желательно беременными, и моему ребенку не придется расти при полном отсутствии сверстников.
После разгрома флота вторжения дела на материке шли неплохо. По крайней мере, сложившемуся за последние годы статус-кво пока ничего не угрожало. Орки предприняли попытку под шумок хапнуть какую-то долину, но Людовик и поддержавшие его гномы на танках с усовершенствованной системой охлаждения оказали им достойный отпор и отбросили с принадлежащих человечеству территорий.
Даже не покидавшие Зеленых Островов эльфы смирились с перспективой временно терпеть на Древесном Троне королеву из чужого народа. Лорд Аларик остался единственным недовольным, отважившимся решать проблему с оружием в руках. Возможно, он слишком устал во время Пляжной Битвы и потерял способность рассуждать. После того как принц Доран Финдабаир во всеуслышание объявил меня королевой-матерью и его поддержали Исидро и лорд Гарланд, открытых выражений недовольства не последовало.
Как было бы хорошо, если бы Ринальдо был жив…
Последнее время я не могла много ходить, а потому останавливалась для отдыха в беседке, укрытой от солнечного света тенью больших деревьев. Выходя из дворца, я сразу направлялась в ее сторону, и когда ноги начинали болеть от усталости, там я находила необходимый мне отдых. Но сегодня в облюбованной мною беседке сидел однорукий эльф. Не знаю, откуда он тут взялся. Когда я…. когда мы с Ринальдо прощались с ним в Гнезде Грифона, он заявил, что никакие причины не могут заставить его снова посетить родину эльфов.
Но теперь он сидел в беседке на Острове Владык. Я буквально почувствовала, как напрягся за моей спиной лорд Гарланд.
– Подождите здесь, ваше величество. Сейчас я выясню, кто это, и выгоню его отсюда.
– Не стоит, – сказала я.
Лорд Гарланд все равно ринулся к беседке и о чем-то поговорил с эльфом. Когда он вернулся, лицо лорда казалось смущенным.
– Извините, ваше величество, – сказал он. – Это…
– Я знаю, кто это.
– Он хочет с вами побеседовать. Если вы против…
– Я не против. Все нормально, лорд Гарланд.
– Я буду поблизости, – сказал он. – Как обычно.
– Да, как обычно.
Войдя в беседку, я сразу же опустилась в мое любимое кресло. На столике уже стоял графин с фруктовым соком и блюдо с несколькими пирожными. Я и так растолстела, как корова, а они продолжают кормить меня сладким…
– Здравствуйте, ваше величество, – сказал Мигель.
– Здравствуйте. Не ожидала увидеть вас вновь.
– Я прибыл сюда сегодня утром и отплыву вечером, – сказал он. – Это мой прощальный визит на острова.
– Разве вы собираетесь умереть?
– Пока нет, – улыбнулся Мигель. – Но сюда возвращаться я точно не собираюсь. Слишком много воспоминаний. Слишком тяжело.
– И слишком много местных жителей могут вас узнать.
– Это тоже сыграло свою роль, – признался он. – Я рискую каждую минуту. Если бы Исидро не обеспечил меня магическим прикрытием…
– Зачем же вы явились? – спросила я. – К чему подвергать себя лишним опасностям?
– Я был обязан увидеть вас, – сказал Мигель. – Увидеть вас и моего… вашего будущего сына.
– Хватит юлить, – сказала я. – С вашим визитом у меня исчезли последние сомнения. Я знаю, кто вы такой, Оберон.
Он вздохнул.
– Если бы я сам знал, кто я такой, – сказал Зеленый Змей. – Предатель? Трус? Ренегат? Я примерял на себя все эти эпитеты.
– В первую очередь вы плохой отец, – сказала я.
– Согласен. – Он помолчал. – Я должен был извиниться перед Ринальдо, но теперь это невозможно, и я приношу свои извинения вам. И своему внуку.
– Надеюсь, он не будет на вас похож.
– Я был рядом большую часть жизни Ринальдо…
– И отравляли ее своим присутствием.
– Не буду спорить, отравлял. У меня были на то причины, но прощения мне не надо. Мне жаль, что так вышло, мне жаль, что меня не было рядом в его последней битве, и еще больше мне жаль, что сейчас я не могу поменяться с ним местами. Дети не должны умирать раньше своих родителей. Это ненормально.
Я отпила сока. Он что, исповедоваться сюда пришел?
– Когда вы догадались, что я…
– Первые подозрения возникли, когда я увидела картину в галерее дона Диего. Оберон был левшой.
– Рука меча, – подтвердил он, помахав обрубком.
– Здесь, на островах, Ринальдо из кожи вон лез, чтобы выяснить, кто убил его отца. Но никто не осмелился бы поднять руку на короля, не так ли? Ринальдо не нравился многим, но не было ни одной попытки причинить ему вред. Король для эльфов больше чем король, правда? В конечном счете, они приняли даже моего еще не рожденного сына. Убийство короля на Зеленых Островах просто невозможно.
– Верно.
– А потом я задала себе вопрос: почему все решили, что Оберон умер? Королева уцелела, его ближайшие друзья остались в живых… Вся эта история выглядела слишком странно. И есть еще одно несоответствие, которое меня все время беспокоило. Вы сказали, что потеряли руку, спасая Повелителя Молний из огня. Но на моей памяти вы оказались единственным, кому удалось дотронуться до Повелителя Молний, хотя пробовали многие. Доран, Аларик, Озрик. Я сама. Ни у кого не получилось, хотя некоторых из перечисленных нельзя было упрекнуть в недостатке старания.
– Тот факт, что Повелитель Молний подчиняется Ринальдо, служил лучшим доказательством моей смерти.
– Но как вы это провернули? Как вам удалось отказаться от артефакта, имеющего собственное мнение?
– Ценой руки меча, – сказал Оберон, снова помахав обрубком левой руки. – Магия – это в первую очередь символизм. Когда я отрубил собственную руку, я ясно дал артефакту понять, что не желаю более иметь с ним ничего общего. И он нашел следующего по списку.
– Вы знали, что это сработает?
– Мы с Исидро полагали такой исход достаточно вероятным, чтобы рискнуть.
– А что произошло с настоящим Мигелем?
– Он был слишком близок ко мне, и он был против моего решения. Это его обожженный труп нашли на пепелище моего дворца и приняли его за меня. Собственно говоря, так я это и задумывал.
– Вы не щадите никого. Иметь вас другом так же опасно, как и врагом.
– Все средства хороши для достижения великой цели.
