* * *
Алехин не спал всю ночь. Он остался в научном центре, в гостиницу решил не возвращаться. Все-таки оставалась надежда, что Свирцев объявится, хотя всерьез на это никто не рассчитывал.
Капитан составил рапорт об исчезновении сотрудника вверенного ему учреждения и послал по инстанциям. На ответ не надеялся, потому что предыдущие рапорты как в воду канули.
То и дело он принимался звонить полковнику, даже по старому номеру пробовал, но Коростылев не отвечал. Ну а сам Алехин – что он должен был предпринять? Скрыть факт пропажи человека, чтобы не привлекать лишнее внимание? Нет, тут сомнений не было – Алехин известил обо всем сразу же, и унылому майору велел доложить по команде, чтобы Свирцева искали. Если он еще жив, у парня должен быть шанс, что на него наткнутся патрульные. Ночью выходить в Сектор запрещали инструкции, но с утра военные из охраны Барьера отправятся искать пропавшего лаборанта. Проводники сегодня не пили, или, во всяком случае, не напивались – им тоже с утра предстоял выход за Барьер. Никто не надеялся, что человек без подготовки и с минимумом снаряжения продержится в Секторе один, но искать его будут, пока еще есть надежда. Может, у парня хватило ума и удачи отсидеться где-нибудь.
Профессор, как обычно, не показывался из кабинета, а старший лаборант Кожинов, кажется, паковал вещи – увольнялся. «Хорошо ему, – подумал еще Алехин, – свободный человек. Была бы моя воля, вообще не принял бы пост руководителя отдела безопасности». Но раз уж так получилось, остается исполнять свои обязанности.
Под утро он отправил эсэмэс полковнику. Рано или поздно прочтет. О том, что полковник пропал, думать не хотелось.
Утром Алехин вышел проводить Сидора и Кирилла. Он бы сам отправился с ними, но это было бессмысленно. Ясно же, что капитан будет лишь обузой, на этот раз даже Баргозов с лаборантом, люди куда более опытные, в рейде не участвовали. Можно было только пожелать удачи проводникам и ждать, что объявится Коростылев.
Вчерашняя гроза прошла, оставив лишь лужи на асфальте. Утро выдалось хмурое, но Кирилл буркнул, что чует: будет жаркий денек. Они с Сидором уходили налегке, взяли только оружие и воду. Алехин проводил их к воротам, подождал, пока за мрачными проводниками захлопнутся тяжелые створки, и потом еще долго стоял у внутреннего КПП. Там его и нашел Шартьев.
– Товарищ капитан, из полиции сообщили: лаборант наш, которого в Шанхае грохнули… следствие там у них, помните? Так убийцы уже колются вовсю, дают признательные показания.
Капитан медленно обернулся. Мысли его унеслись сейчас слишком далеко, чтобы Алехин мог возвратить их мгновенно. Потом сообразил, о каком лаборанте идет речь.
– А мотив?
– Никакого мотива, обычная поножовщина. Убийцы – иммигранты, они с покойным давно знакомы были, он им деньжат подкидывал, иногда указывал кого-то отлупить или ограбить. В общем, тоже не ангелочек. А в этот раз чего-то не так им сказал, не туда послал… ну, когда наркоманы долго без дозы, ломает их, они себя не контролируют. В общем, повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Бабка моя так говаривала.
– Повадился, говоришь? – Капитан отвернулся и снова уставился на здоровенные ворота, за которыми лежал Сектор. Сейчас он думал о другом лаборанте, Олеге Свирцеве. Свирцев повадился не в Шанхай, как покойный Володя, а в Сектор. И получается, с тем же итогом.
* * *
После грозы было тихо. Похоже, мутантов распугала погода. Этим соображением Олег поделился с проводником. Квадрат подумал, сгреб в кулак бороду и сказал:
– Нет, тут что-то другое. Хотя идем слишком спокойно, это есть. Когда так тихо, жди пакости.
Часть пути удалось проделать по старому шоссе, потом Квадрат свернул, обходя бетонный остов автобусной остановки – что-то ему там не понравилось. Спустились в лощину, продрались сквозь заросли. Когда стали подниматься по пологому склону к дороге, проводник замер и задрал палец:
– Слушай!
Олег навострил уши – и вроде разобрал отдаленный гул.
– Бэтээр, – определил Квадрат. – Это тебя ищут. Слушай, а может, выйдешь к ним: так и так, мол, вот он я. Тебя на броне к воротам подкинут.
Олег представил себе, как он въедет в расположение части с солдатами под смех и шуточки, что, дескать, нашлась потеря, принимай, профессор, пропавшего лаборанта. Картина ему не понравилась, и он решительно помотал головой:
– Нет, не годится. Весь трагизм пропадет. Это должно быть как возвращение блудного сына. Чтобы все рыдали, иначе эффекта не будет.
– Странный ты, – вздохнул Квадрат. – А если сейчас к воякам выйти, мне сразу спокойней стало бы.
– А что, разве со мной проблемы?
– С тобой ожидание проблем. Вроде держишься ты неплохо, на мозги не капаешь. А то был у меня один… турист. Все ему покажи, все ему объясни, да еще нос совал во всякие места, которые лучше обойти. С тобой вроде как проще. Молчишь, пока идем, – это хорошо. Но я, веришь ли, весь извелся, так и жду, что вот-вот какая-нибудь пакость произойдет. Ладно, теперь, по крайней мере, ясно, куда зверье подевалось.
– И куда же?
Они как раз поднялись из лощины и теперь шли вдоль широкой колеи, оставленной бэтээром. Массивные колеса бронированной машины промяли сырую почву и выворотили пласты дерна.
Вместо ответа Квадрат ткнул пальцем. Олег увидел застреленную чупакабру. Дальше в кустах валялась еще одна, а может, и две, толком не разглядеть – заросли заслоняют.
– А выстрелов не слышно было.
– Утром еще, значит. Ты ж представляешь, как тебя ищут? Сигнал по воинским частям передается. Ваш центр на территории роты техподдержки размещен, те снаружи патрулируют, а другие подразделения и внутрь, за Барьер, заходят. Вдоль Барьера, считай, каждые два-три километра постоянный пост или воинская часть. Ты их всех перебаламутил своим исчезновением.
– И долго так будут ездить?
– Три дня, думаю. Дольше новичку не продержаться, а три дня, может, еще как-то удастся…
Больше никаких происшествий не случилось – вопреки опасениям Квадрата, к Барьеру вышли без приключений. Перевалив очередной холм, поросший кривыми сосенками, Олег разглядел серую полосу, протянувшуюся на горизонте. Если смотреть издалека, Барьер впечатлял – такая громадная работа, такое заметное вторжение человека в природу. Сколько труда вложено в то, чтобы сравнять ландшафт, срыть пригорки, засыпать овраги и вытянуть высоченную стену по прямой линии. То есть она не ровная, конечно, кое-где приходилось обходить препятствия или следовать руслам рек, но все равно – чудовищная работа. Но и это гигантское сооружение не в силах совладать с могуществом Сектора. Хамелеонов Барьер не останавливает.
– Нам вон туда, – показал Квадрат, – в той стороне ваши ворота. Так что еще час, и распрощаемся.
И зашагал с холма.
* * *
Полдня Зеленский провел за составлением рапортов. Казалось, этому не будет конца, но трудиться толстяк умел. Спокойно, методично, настойчиво. Когда он с головой уходил в эту кропотливую работу, все остальные вопросы оставлял без внимания. Сообщения продолжали поступать, Танечка робко стучалась, докладывала о звонках, телеграммах и мейлах, но Зеленский только кивал: «Потом, Татьяна Александровна, всё потом. Положите вот сюда, с краю».
