– Да, сэр.
– Тогда зайди к Андерсону и сообщи ему все, что мы выяснили. Сделаем прокурору такой подарок. Кроме того, скажи, что над Е. Д. Кимболлом нависла смертельная опасность. Пусть организует ему охрану. Правда, на это мало надежды. Но коли мы сцепились с опасным преступником, постараемся сделать все возможное. Кстати, намекни ему, что скоро мы пришлем счет для оплаты.
Глава 14
Сдав объявление, я поехал в Уайт-Плейнс к главному прокурору Андерсону.
Битый час я проторчал в приемной, развлекаясь беседой с посетителями. Похоже, здесь уже прекратили расследование смерти Барстоу, и ничего нового никто мне не поведал. Единственное, что вытянул я из одуревших от ожидания людей, так это результат судебной экспертизы. Известный химик обнаружил в крови мистера Барстоу яд гремучей змеи.
– Зачем вы приехали? – спросил Андерсон, едва войдя в приемную.
– Привез вам информацию от Вульфа. Может, пригласите стенографистку?
И тут я выложил ему все: рассказал и о подарке ко дню рождения, и об одолженной у мистера Кимболла клюшке, и не забыл строгим тоном передать просьбу Вульфа об охране мистера Е. Д. Кимболла.
Затем, не теряя времени, я отправился в Армонн и добрался до него только в шесть часов вечера. Погода была ясная, и в воздухе кружили два самолета, а два других только что приземлились. Аэродром занимал обширную площадь и казался гладким, словно паркет.
Я вылез из машины, проник на летное поле и в одном из ангаров нашел механика.
– Извините, если помешал. Я разыскиваю карту. Точнее, целую кипу переплетенных навигационных карт… Мой брат посеял их на вашем аэродроме неделю назад, пятого июня. Он приземлился на собственном самолете около шести и улетел около десяти часов вечера. Он абсолютно уверен, что забыл карты именно здесь.
Механик поднял голову:
– У нас он не приземлялся.
– Что? – удивился я. – Неужели брат ошибся? Ведь ему-то лучше знать, куда он сел.
– Значит, не лучше, если он утверждает, что сюда. За последний месяц здесь не было ни одного частного самолета.
– Странно. Может, вы в тот день не работали?
– Я вообще не отлучаюсь отсюда, мистер, не знаю как вас там… Даже сплю в ангаре. Пускай ваш брат поторопится с поисками: карты ему явно необходимы.
– Похоже на то. А тут поблизости других аэродромов нет?
– Откуда? Есть один около Денбери, а другой рядом с Поукинси.
– Придется съездить туда. Благодарю вас. Простите меня великодушно.
– Пустяки.
Я уселся за руль и принялся размышлять. Механик, с которым я беседовал, отнюдь не производит впечатления подкупленного свидетеля, а если он говорил правду, значит, Мануэль не прилетал сюда. Но если бы он приземлился на одном из двух названных аэродромов, то не успел бы на свидание с Карло Маффеи, назначенное на семь двадцать, и, безусловно, в Нью-Йорке.
Я решил все же попытаться что-нибудь выяснить на ближайшем аэродроме в Денбери и покатил туда.
Было шестнадцатое июня – годовщина того дня, когда мы живым и невредимым возвратили маленького Томми Уильямсона его счастливым родителям. С тех пор уже в четвертый раз мы устраиваем торжественный обед в ознаменование этого события. И вот как раз сегодня, вместо того чтобы вкушать блюда, достойные Эпикура, я сижу в каком-то дешевеньком денберском ресторанчике и поглощаю скверно приготовленную говяжью печенку.
На аэродроме мне повстречался человек, помнящий все самолеты за целый год. Время их прибытия он мог указать с точностью до минуты. Аэродром я покидал в полной уверенности, что Мануэль Кимболл здесь никогда не появлялся.
Домой я добрался уже после полуночи. Уильямсоны давно уехали, Вульф лег спать, а на моем столе лежала бумажка, исписанная изящным почерком Вульфа:
Арчи, если ты ничего не узнал по нашему делу, попытайся установить, кто давал объявление, заинтересовавшее Карло Маффеи. Кроме того, если ты еще не потерял свое обаяние, постарайся привезти ко мне завтра в одиннадцать утра мисс Анну Фиоре.
Н. В.
Я не люблю есть на ночь, поэтому выпил только стакан молока, грустно взирая на остатки великолепного пиршества и чувствуя себя, точно любовник на кладбище, где похоронена его избранница.
Проснувшись довольно поздно, я спустился вниз и только из вежливости выслушал Фрицевы восторженные описания вчерашнего банкета.
В редакции мне не удалось узнать автора поданного объявления, и, огорченный неудачей, я отправился на Салливан-стрит, дабы выполнить поручение Ниро Вульфа.
При виде меня миссис Риччи сразу захлопнула дверь и навесила цепочку.
– Миссис Риччи! – крикнул я в щелку. – Послушайте… Почему вы не отвечаете? Ведь вы за дверью стоите. Анна Фиоре попала в очень трудное, скверное положение, и, если полиция узнает об этом, ее посадят в тюрьму. Мой шеф хочет помочь ей выпутаться. А вы? Неужели вам безразлична ее судьба?
– А вы не врете? – послышалось изнутри.
– Что вы, бог с вами! Вызовите ее, пожалуйста, на улицу.
– Вы не станете вламываться?
– Нет.
Через некоторое время на пороге возникла Анна, уже в жакете и шляпке. Позади маячила миссис Риччи.
– Я звонила мисс Маффеи, – изрекла последняя. – Она уверяет, что на вас можно положиться, мистер Гудвин, но предупреждаю: если вы впутаете Анну в какие-нибудь неприятности, мой муж убьет вас. Она сирота и хорошая девушка. Кто о ней побеспокоится?
– Не волнуйтесь, миссис Риччи. Все будет в порядке.
Если мне когда-то доведется убить человека, то это будет женщина. Их упрямство не идет ни в какое сравнение с упрямством мужчин. Они способны глядеть вам в глаза и ничего не отвечать на ваши вопросы целую вечность, могут свести с ума своей болтовней, при этом умалчивая о самом нужном, готовы скорее умереть, чем сознаться в содеянном.
В это утро Вульф всеми возможными и невозможными способами пытался заставить Анну говорить и ничего не добился. Если я не прикончил ее на месте, то лишь из соображений, что не следует резать курицу, вынашивающую золотые яйца, даже когда она не желает их нести.
Неописуемо долго Вульф объяснял Анне, что сто долларов ей прислал человек, уничтоживший Маффеи, что человек этот плохой, что он не оставит ее в покое и, скорее всего, попытается тоже убить. Говорил, что преступника надо поймать, что он не может оставаться безнаказанным и что лишь на нее, Анну, вся надежда.
Едва Вульф заговаривал о посторонних предметах, она охотно отвечала. Но когда он возвращался к Карло Маффеи, снова натыкался на глухую стену молчания.
Во время опроса в комнату вошел Фриц с чьей то визиткой.
– Какой приятный сюрприз, Арчи, – заметил Вульф, передавая карточку мне.
