– Вы – не мой лорд, – сказал граф. – И не будете им до тех пор, пока не наденете Браслет. Только его обладателю я подчиняюсь.
– Хорошо, – сказал я. – Вы сами напросились.
Если только такой ценой я могу избавить себя от его общества, так тому и быть. Я не видел ничего страшного, если на время надену эту штуку.
А как только граф уйдет, я ее тут же сниму.
Мы прошли в гостиную, и под внимательным взглядом графа я взял со стола браслет и надел его на правую руку. И ничего не почувствовал.
В смысле тяжесть ювелирного изделия на руке я ощутил. Но больше – ничего. А если верить рассказам графа, то сей нехилый волшебный артефакт должен был дать мне хоть что-то, чтобы я поверил в его могущество. Или нет?
– Вы довольны, граф? – спросил я.
– Да, милорд, – ответил он.
– Тогда закройте дверь, – попросил я. – Входную. С той стороны.
ГЛАВА 2
Мораль, которую можно вынести из первой главы, такова – не стоит экспериментировать с вещами, если есть подозрения о том, что они магические.
Как только граф выполнил требуемое и закрыл входную дверь со стороны подъезда, способность мыслить критически, не покидавшая меня никогда, обострилась до предела, и я расхохотался. Смеялся я в основном над собой, что хоть частично повелся на этот бред, и над графом, который, судя по всему, все-таки был ненормальным, ибо действительно верил в ту пургу, которую мне нес.
Когда я поймал себя на мысли, что в смехе проявляются истерические нотки и вообще смех в одиночестве даже без истерических ноток является не самым приятным симптомом, я оборвал себя и уселся в кресло.
На моей руке был браслет. Нет, не так.
На моей руке был Браслет Власти, самый могущественный артефакт параллельного мира, на протяжении восьми поколений, если верить графу, принадлежавший нашему роду. И я – последний из этого рода, Девятый Лорд. Мне надлежит хранить семейную реликвию.
Граф утверждает, что мне надлежит хранить не только ее. И, к сожалению, не только хранить.
На вид – обычная безделушка. Даже не золотая.
Граф утверждает, что Браслет сделан из металла, которому нет названия. И ни у кого из обитателей параллельного мира язык не повернется употребить по отношению к нему эпитет «обычный».
Граф утверждает, что Браслет вызывает невольный трепет в чужих сердцах, а также вызывает ненависть и страх, которые автоматически переносятся с Браслета на того парня, который вынужден его носить.
На меня.
Кроме того, если верить графу, этот Браслет – чрезвычайно заразная штука. Он заражает своих обладателей смертью.
И тогда я попробовал его снять.
Ха!
Браслет сидел на руке как влитой. Словно его делали исключительно для меня. Он не давил и не провисал, плотно охватывая запястье. Через пять минут я совершенно не чувствовал, что у меня на руке находится чужеродный предмет.
Только застежка исчезла.
Я не поверил своим глазам и покрутил рукой, надеясь найти место стыка. Как бы ни был искусен ювелир, при должном рассмотрении место стыка должно быть заметно. Но его не было.
Это казалось невозможным. Браслет не растягивался, тогда как я его надел? И я совершенно точно помнил, что у него была застежка. Обычная такая застежка, как на часах с металлическим браслетом. Я ее застегнул, помню, как я закрепил фиксатор, и…
Теперь не было ни застежки, ни фиксатора. И полоска металла на моем запястье выглядела абсолютно цельной.
Я ущипнул себя за руку. Нет, все-таки это абсурдное утро мне не снится. А жаль. Какие выводы мог бы сделать какой-нибудь последователь Фрейда на основе анализа такого сна! Диссертацию мог бы написать.
Водки, решил я. Литр, не меньше. А лучше бы – два.
В дверь позвонили.
Какого черта, подумал я, разве я не велел графу убираться? Или он решил, что отпустил мне достаточно времени на раздумья?
Я так не считал. Я собирался раздумывать целый месяц. Или год. Или всю жизнь.
Но когда я открыл дверь, за ней обнаружился не граф, который, согласно его уверениям, хотел для меня только хорошего и собирался помочь мне продлить жизнь как можно дольше. Напротив, за дверью обнаружились двое убийц.
Как я догадался, что это были именно убийцы? Да очень просто. Едва дверь распахнулась настолько, чтобы я мог рассмотреть тех, кто за ней стоял, первый рванул ее на себя, а второй шагнул в проем и сноровисто, по-деловому ткнул меня ножом в сердце. Согласитесь, что классифицировать этих личностей иначе как убийц было бы довольно нелепо.
Испытывая некоторое удивление, я сделал шаг назад, и тут первый пырнул меня ножом в живот. Я сделал еще шаг назад, и мы обалдело уставились друг на друга. Причины для взаимного обалдения у нас были весомые. Я обалдел от самого факта, что кто-то из киллеров удостоил меня своим вниманием, а их не меньше, впрочем, чем меня самого, озадачил тот факт, что я не умер. Мне и самому это было странно. Рукоятки двух ножей торчали из моего туловища, а я стоял на ногах, совершенно не испытывая боли, и пялился на тех, кто в меня эти ножи засадил.
Потом они додумались войти в квартиру и захлопнуть за собой дверь. А я додумался отступить от них еще па пару шагов.
– Добрый день, господа, – сказал я, посчитав, что на правах хозяина должен завести беседу первым. – Я – Коннор МакКлауд из клана МакКлаудов. Мне четыреста лет, и я бессмертен. Кстати, убить меня можно только отсечением головы. Да, совсем забыл. Должен остаться только один.
Убийцы были не робкого десятка и, несмотря на то – что клиент попался несговорчивый, решили довести дело до конца. Они почти синхронно сунули руки под куртки и достали оттуда пистолеты.
Узнать, переживу ли я еще и огнестрельные раны, в том числе и контрольный выстрел в голову, мне не удалось.
За спинами убийц бесшумно открылась дверь, в нее так же бесшумно просочился граф и свернул обоим шеи. Как цыплятам. И, очевидно, испытывал при этом такие же чувства, как птицевод, выполняющий свою рутинную обязанность.
– Весьма некрасиво с вашей стороны не выполнить моего пожелания, граф, – сказал я. – Вроде бы я просил вас удалиться.
– Прошу прощения, милорд. – Он и бровью не повел. – Вы не уточнили расстояние, на которое я должен удалиться, и я решил временно остаться в пределах досягаемости. И, как видите, не зря.
– По-моему, я и так неплохо себя чувствую, – сказал я и удивился, что это на самом деле так. Отсутствие боли на первых порах можно было списать на переживаемый мною шок, но то, что и спустя некоторое время я ее не испытывал и оставался стоять на ногах, в привычные рамки уже не лезло.
