С визитом пожаловала Надежда Георгиевна, ворвавшаяся в квартиру, словно вихрь. Я проследовала за свекровью на кухню и включила чайник. Она оглядела меня внимательнейшим образом, хмыкнула и заметила:
— Поздно ложишься. Смотри, цвет лица испортишь.
— Не ваше дело, — огрызнулась я.
С утра у меня всегда плохое настроение, а подобная встреча его явно не улучшила. А то, что я сейчас выгляжу не лучше бабы Яги, летавшей на метле при сильном ветре всю ночь, и без нее известно.
— Покажи, что купила у Сюзанны, — примирительным тоном сказала Надежда. Кстати, сегодня ее светлый образ тоже мало отличался от любительницы полетов на метле. Да и вообще, на ней она смотрелась бы гораздо естественнее, чем в «вольво».
Я отправилась к себе, где вчера аккуратно развесила пиджак и юбку на «плечики». Выглядел костюм как новенький и не нуждался в утюге. Вот что значит фирма! Не снимая обновку с вешалки, я продемонстрировала ее свекрови. Она критически оглядела костюм, одобрительно кивнула и заявила, что Толик заедет за мной сюда, как и договаривались.
Тут как раз вскипел чайник, я достала банку растворимого кофе для свекрови, себе положила в чашку пакетик чая и вопросительно посмотрела на Надежду Георгиевну. Не просто же так она ко мне принеслась, да еще без звонка?
Глубоко затянувшись «беломориной», Багирова-старшая выпустила сизый дым из ноздрей. Ну чисто дракон! (И что это меня на сказочные образы тянет?) Потом заявила:
— Леше нужно покинуть город.
— Вам что, мое согласие требуется?
— Я считаю, что нужно отправить детей вместе с ним.
— Нет уж! Детей я вашему сыночку ни за что не отдам! — взревела я.
— Ты не поняла, Оля, — спокойно продолжала она. — Речь не о том, чтобы отправить их куда-то с Лешкой, а о том, чтобы отправить их из города. И окрестностей тоже. Им тут небезопасно оставаться.
— Вы во что меня втравили? — продолжала орать я. — Когда все это кончится? Неужели вам мало было денег? Решили еще заработать? Почему вы не подумали, что рискуете жизнями внуков, да и вашего любимого Леши тоже? Объясните мне, в конце концов, в чем дело?!
Свекровь долго смотрела в окно, вздыхала, затягивалась, выпускала дым кольцами, потом повернулась ко мне.
— Про существование Мурата Хабибуллина ты уже, конечно, знаешь. С Камилем, как мне стало известно, знакома лично и тесно. Ты с ним уже спала?
— Не ваше дело, — огрызнулась я.
— Кстати, как вы познакомились? — невозмутимо задала следующий вопрос Надежда Георгиевна, не обращая никакого внимания на мое состояние — а я уже готовилась бить тарелки об ее голову. Меня сдерживало только одно: мне самой тогда придется идти покупать новые.
— Не ваше дело, — опять отрезала я.
— А все-таки? Я ведь не из праздного любопытства спрашиваю.
— Случайно.
— Камиль Хабибуллин не знакомится с женщинами случайно. Обычно он пользуется услугами элитного агентства «Бабочка». Девочки там суперкласса, а хозяйка знает, что нужно постоянным клиентам. Кстати, как и многие мужики из тех, которых ты вчера видела.
Уже знает, где я была и с кем.
Но я все равно не стала делиться подробностями знакомства: хотелось хоть как-то насолить свекрови. Пусть не сует свой партийный нос (как говорит свекор) в мою личную жизнь. Но ее слова убедили меня: встреча на шоссе была не случайной.
Удивительно, но Надежда Георгиевна не стала особо настаивать на ответе, продолжив свой рассказ о семье Хабибуллиных. Часть информации мне уже была известна от Саши-Матвея. Кстати, ему бы позвонить надо… Как и говорил журналист, полтора года назад был убит старший сын Мурата, наследник его империи. По словам свекрови, парень был исключительно толковым, Камиль ему даже в подметки не годится — не борец, нет у него отцовской хватки. Убитый Равиль по-настоящему работал в фирме и готовился заменить Мурата. Камиль же всегда много развлекался, хотя за последний год немного изменился. Скорее всего, отец взял его в ежовые рукавицы, поняв, что теперь «Татанефть» придется передавать младшему сыну. Но если Мурат и старший брат всегда играли по крупному и делали самые большие возможные ставки, Камиль обычно пытается урвать то, что плохо лежит, выбирает самый легкий путь, но не действует на перспективу.
— Они очень похожи с Лешкой, — вздохнула Надежда. — Тот тоже бросается на внешнюю мишуру, не видя сути. Вот и тебя проглядел. Но сейчас речь не об этом. Я хочу, чтобы ты имела общее представление о героях драмы. Убийц Равиля Хабибуллина так и не нашли, но весь город уверен: их наняла я. Но клянусь тебе, Оля, это неправда. — Еще один вздох. — Даже не представляю, кто.
В прошлом году к Надежде Георгиевне стали поступать сведения о том, что намерена предпринять компания «Татанефть», а именно: подвинуть «Алойл» с рынка.
— Что за сведения? — уточнила я.
— Бумаги, аудиокассеты, видеокассеты, фотографии. Не так, чтобы очень много, но достаточно. Все съемки и записи были подлинными: проверяли специалисты. Смущало одно: все кассеты оказались как бы… обрезанными. Обрывки записи… Я так и не поняла, почему. Но всех этих материалов было достаточно, чтобы сделать однозначный вывод: мне хотят дать пинок под зад.
— А у «Татанефти» для этого достаточно сил?
— Нет, конечно. Они вели переговоры с москвичами, башкирами. Наверное, те за определенные куски собирались помочь. А Питер-то, понимаешь, кусок лакомый. Москва всегда любила откусывать от нашего пирога.
И тут погибает Равиль… Более того, Мурат Хабибуллин получил ультиматум: хочешь, чтобы остальные дети и внуки были живы — оставь все, как есть, гони москвичей, башкир и кого ты там еще привлек, в шею. У Мурата, кроме Камиля, есть еще две замужние дочери, у которых по двое детей, после Равиля остался маленький сын, Камиль пока не женат.
Мурат позвонил Багировой и сказал, что ни москвичей, ни башкир на рынок не пустит, более того — и не собирался этого делать, но она еще заплатит за смерть его сына. Надежда Георгиевна сделала глупость (как считала теперь), отослав Мурату копии всей полученной информации. Хабибуллин-старший явно воспринял этот шаг как попытку оправдаться, и перестал ее уважать.
— …Не надо было этого делать. Он вел переговоры, он собрался меня выселять, я об этом узнала — и решила его остановить. В принципе, он готов был это понять… Не простить, конечно. Гибель любимого сына не прощается. Но в нашем бизнесе — волчьи законы. Акульи. Не сожрешь ты — сожрут тебя. А я пыталась оправдаться… Оля, я ведь сказала ему, что это не я… Он не поверил. А мои оправдания выглядели глупо. Я вела себя, как нашкодившая школьница… пытающаяся свалить свою вину на другого. Но моей вины там не было! В самом деле не было! И даже Леша не поверил… И никто у нас в компании не поверил… Все не понимали, почему я пытаюсь доказать обратное… Наши ведь считали, что я правильно сделала: убрала конкурента, замахнувшегося на мой кусок пирога. Мой рейтинг в городе повысился. Я даже кличку новую получила взамен прежней — «Черная акула».
