— Не лезь, куда тебя не просят! — надо отдать ему должное, он тоже говорил шепотом. И на том спасибо.
— Я не лезу. И по своей воле никуда бы не полезла. Только почему-то меня все время пытаются втянуть окружающие. Кто здесь был сегодня? Кто?! Неужели ты не понимаешь, что я сплошной комок нервов?! Я боюсь! Представь себе! За детей, за себя…
Молчание.
— Почему ты не можешь мне ответить? Как ты используешь этот дом? Тот человек, который сегодня…
— Не лезь, куда тебя не просят! — опять прошептал Камиль. — Успокойся!
— Я не могу успокоиться!
Из-за того, что мы не позволяли себе не то что орать, а даже говорить в полный голос, скандал терял остроту. Ну как можно ругаться шепотом?
— Камиль, кто все-таки здесь сегодня был? — спросила я со вздохом, намереваясь отправиться спать — раз уж нам не поругаться как следует.
Но он не ответил мне и не дал больше сказать ни слова, зажав мне рот поцелуем. Потом он увлек меня к себе в спальню и, не давая сказать ни слова, продолжил страстно целовать. Вскоре мой халат валялся на ковре, Камиль тоже сбросил одежду.
Он занял все мои мысли, он овладел моим телом, мое дыхание стало частым, и я могла только стонать от блаженства и не могла думать ни о чем, кроме наслаждения — и мужчины, давшего его мне.
Глава 24
Я проснулась, услышав в коридоре шаги детей. Они не умеют ходить тихо, правда, приучены меня не будить, зная, что я обычно засиживаюсь допоздна. Когда они умылись и пошли вниз завтракать (слава Богу, они уже в состоянии сами себе сготовить нехитрую еду), я выскользнула из постели спящего Камиля, подхватила халат, накинула его и улизнула в свою комнату, где решила поваляться еще часок или два.
Меня разбудил голос дочери.
— Мам, вставай, пошли на пляж! И дядя Камиль обещал нас сегодня отвезти в Пафос!
— А он уже встал? — спросила я, потягиваясь.
— Его Витька пошел будить.
Ничего не оставалось делать, как подняться.
За завтраком мы вели себя как ни в чем не бывало. Желание бить тарелки улетучилось. Мы даже не ругались. Завтрак подавали дети, готовые делать все, только бы мы быстрее собрались.
Но Камиль не очень торопился, правда, в Пафос мы все-таки поехали, вначале искупавшись на нашем пляже. Он обосновал это тем, что он вчера не успел даже попробовать воду, а в Пафосе мы будем смотреть достопримечательности, а не купаться, поэтому вначале следует насладиться морем.
Он ни на минуту не оставался со мной наедине, а при детях я, конечно, не решалась задавать никаких вопросов.
Потом мы загрузились в джин, снабженный кондиционером, и отправились в путь. Катьку, болтавшую все дорогу, даже не укачало.
В Пафосе, где оказалось много туристов, мы без труда нашли русскоговорящего гида и пристроились к группе. Группа была довольно большой (человек сорок), и впереди нас, и за нами шли люди, так что мое внимание было направлено на то, чтобы не потерять детей. Да и экскурсовода хотелось послушать. Катьке же с Витькой развалины быстро надоели, и они вместе с другими детьми стали носиться между камней, так что мне еще прибавилось забот.
Камиль же с большой заинтересованностью на лице внимал словам экскурсовода и все время держался в центре группы, иногда перекидываясь словами с соседями.
Когда группа — и мы вместе с ней — отправилась на виллу Дионисия смотреть мозаики, то, глядя на огромное скопление народа, я и в самом деле испугалась, что потеряю детей.
— Встретимся на выходе, — пискнула Катька.
— Нет, — сказала я и ухватила сына и дочь за руки и так и ходила вместе с ними по переходам, разглядывая мозаики.
Дети увлеклись рассказами экскурсовода о богах и слушали, раскрыв рты. Я же вертела головой в поисках Хабибуллина. Потом сердце замерло у меня в груди. Он стоял в другом конце зала, оживленно беседуя… с Виталием Суворовым! Меня прошиб холодный пот. Теперь я все время должна находиться между какими-то туристами, чтобы не подставить спину этому специалисту по холодному оружию. Хотя… Вряд ли он станет меня здесь убивать. Обязательно позвоню сегодня Сергею Сергеевичу и скажу… чтобы подключал Интерпол? Смешно. Я даже не знаю, где искать этого Суворова. Кипр хоть и небольшой остров, но скрыться и тут можно. Или быстро его покинуть. Позвонить Мурату? А что я ему скажу? Сообщу, что его сын отдыхает на вилле и встречался в Пафосе с Суворовым? И что? Нет, надо вызвать на откровенный разговор Камиля.
Вскоре Хабибуллин-младший как ни в чем ни бывало пристроился к нашей группе. Я сделала вид, что не заметила его отсутствия. Виталия Суворова рядом с ним не было.
Мы остановились перекусить в небольшом открытом ресторанчике, а потом отправились назад на виллу. По дороге Камиль беседовал с моими детьми о греческих богах, в которых неплохо разбирался (потому что дом его отца ими украшен?).
Едва мы переступили порог дома, как дети заявили, что очень устали и хотят спать — я, признаться, тоже. Но у Хабибуллина были другие планы. Вначале я не поняла, что он от меня хочет.
— Когда уложишь детей, спустись вниз.
Он ждал меня в холле и на мой вопросительный взгляд заявил абсолютно серьезным тоном:
— Мне нужно, чтобы ты сейчас проехала со мной в одно место.
От улыбок, которыми он одаривал моих детей, не осталось и следа. Сейчас он был взрослым мужчиной, а не пацаном, гонявшим на пляже мяч.
У меня опять все похолодело внутри. Он хочет меня убить? Он повезет меня к Виталию Суворову, чтобы тот в каком-нибудь закутке воткнул в меня нож? Для расправы не подходит оживленное место, где полно туристов. И не стоит это делать на собственной вилле: как потом избавиться от трупа? А в каком-нибудь винограднике…
— Что с тобой? — спросил Камиль, который не мог не заметить, как изменилось мое лицо.
— Ты хочешь меня убить? — прошептала я.
— Да тебе лечиться надо! — он с трудом сдержался, чтобы не заорать в полный голос. Мы опять шипели друг на друга, чтобы не разбудить детей, поэтому в очередной раз не могли в полной мере выпустить поднакопившиеся эмоции. Скандал вновь получался какой-то куцый.
— Куда ты собираешься меня везти? — уже более спокойно спросила я, ожидая услышать все, что угодно, кроме того, что услышала.
— В банк.
— В банк?! — переспросила я.
— А что тут такого? Кстати, возьми паспорт.
— Зачем?
— Денег хочешь?
Я непонимающе посмотрела на него. Камиль пояснил, что он намерен при моей помощи снять деньги с одного счета, а потом перекинуть их на два других: свой и мой, который мы сегодня откроем.
Я ничего не понимала.
— Как ты собираешься при моей помощи снимать деньги? Ты хотел сказать: ограбить банк?
