— «Алойлом» официально будет управлять Ольга, — отрезал Багиров. Я чуть не вывалилась из шкафа. На мгновение в комнате повисло молчание, а потом Надежда Георгиевна зашипела:
— Ну теперь мне все понятно, сынок. Я ведь тоже ее оценила, но все-таки недооценила… Я-то думала, что Ольга — одна из немногих людей, которым я могу доверять… Значит, вот кто все это придумал… Поняла, что я ее могу в любой момент сдать… Я ведь не исключала, что нам потребуется козел отпущения, если под нас — тебя и меня — начнут копать. Я поэтому и думала ввести ее в «Алойл», а потом сдать вместо нас. А она-то, ишь ты!..
— Ты это о чем? — не понял Лешка.
— Да я никак не могла поверить, что ты провернул все эти дела, которыми только что хвастался. Конечно, за твоей спиной стояла Ольга. И ты предпочел ее матери? Ты помнишь, с каким трудом я убеждала тебя на ней женится? Оценил наконец? Ну хитра оказалась дрянь! А я-то… И деньги возила, и жалела ее, и на работу в издательство устроила… А она и романы свои успевает строчить, и «Алойлом» крутить! Ну и голова! Но так часто бывает, дурнушки обычно отличаются недюжинным умом. А я ее еще и по салонам водила, со своими мастерами знакомила… Привели ей физиономию в божеский вид. Теперь-то с такими деньгами небось сделает себе пластическую операцию. Или вы на пару собираетесь?
— Мама… — пролепетал Багиров, еще не совсем пришедший в себя. Но когда придет… Ярость его будет страшна и при нашей следующей встрече достанется и мне… За то, что мать оценила меня, а не его, гения зла…
— Собираешься делать пластическую операцию? — резким тоном спросила свекровь. К ней возвращался ее обычный командирский настрой. Первый шок прошел.
— Да, но…
— А Ольга, значит, будет вести все дела?
— Ничего она не будет! Она такая же дура, как ты! Еще большая дура! Это я, я все придумал! А Ольга будет делать все, что ей сказано, потому что я ее держу вот где!
Наверное, он сжал кулак.
Надежда Георгиевна расхохоталась.
— Ты ее держишь? Это она тебя обвела вокруг пальца. Всех нас обвела. Молодец, конечно. Вынуждена признать. Но я этого, естественно, так не оставлю. Ишь, нашлась умная.
— Я держу ее детьми! — продолжал орать Лешка. — И она это прекрасно знает.
— Кстати, детей ты тогда выкрал? Я все никак не могла понять, кто.
— Я! Я! Но тут вмешался Хабибуллин-старший. Вернее, у журналюги волосатого появилась мысль, где они могут находиться, а Хабибуллин решил проверить. Долго бы искать явно не стал. А тут ехать его ребятам было недалеко. На фиг ему Ольгины дети!
— Дети ее ему не нужны, это ты прав, — согласилась Надежда Георгиевна. — Но Мурат очень дорожит своей репутацией — это во-первых. Он — жесткий человек, но против детей не играет. А, во-вторых, Мурату очень не нравилось, как развиваются события вокруг его и моей компаний, — свекровь подчеркнула слово «моей».
— Он решил разобраться и правильно понял, что без Ольги под ногами будет легче разобраться. И отослал ее прочь. Вместе с детьми. Тебе этого не понять.
— Конечно! Зачем отсылать? Надо просто показать кузькину мать! Чтоб знала свое место и не рыпалась. Я, например, в тюрьму могу ее засадить. Есть у меня на нее кое-что. Она-то, дура, не понимала, что делает. Но я ей покажу, где она у меня! Чтобы не дергалась. Сажать я ее, конечно, не буду, но она должна знать, что я могу это сделать. Она будет руководить номинально! А потом я сделаю пластическую операцию. Да, здесь ты права! И вернусь с новыми документами. И женюсь на Ольге под новым именем. И буду уже сам руководить компанией. Она — не ты. Она очень хорошо понимает, с какой стороны ее кусок хлеба намазан маслом.
— Это-то да, — согласилась его мамаша и напомнила сыну, как много раз предупреждала его об умных и хитрых женщинах. Они управляют мужчинами и те даже не догадываются, что их ведут, и все решения, которые, как им кажется, они принимают сами, на самом деле за них давно уже были приняты. — Но Ольгу недооценила… Признаю… Раз уж меня перехитрила… Раз я не догадалась раньше… Не заметила, что у меня под носом…
— Ты — дура! — в истерике завопил Лешка. — Ольга ничего не делала, не могла сделать!
«Черная королева» (или акула?) опять расхохоталась. По всей вероятности, ее смех стал для Лешки последней каплей. В комнате прозвучал грохот выстрела.
— Лешенька… — пролепетала Надежда Георгиевна.
Затем опять послышался грохот. Только звук был другой. Наверное, она упала.
Боже, что теперь будет?!
Глава 31
Лешка еще несколько раз выматерился, потом я услышала звук шагов. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Тем не менее я пока не решалась шевельнуться. Минут через пять до меня донесся шорох в другом конце шкафа.
— Ольга! — позвал меня журналист уже из комнаты.
Поскольку мне было ближе к отодвинутой Багировым дверце, я покинула убежище через нее.
Надежда Георгиевна лежала на полу, розовый, расписанный какими-то диковинными птицами халат на груди был окрашен кровью.
— Оля, что с вами? — спросил Саша-Матвей.
— В смысле? — не поняла я.
— Вы словно из бани.
Я из шубы, — хотела поправить его, но сдержалась.
— Надо сматываться, — продолжал он. — Подождите тут, я в окно выгляну. Багиров, наверное, уже уехал.
— Вы думаете, он тут не останется? — спросила я. — Я имею в виду, в доме?
— Вряд ли.
Саша-Матвей с сумкой через плечо вышел из гардеробной. Я стояла, не двигаясь с места, не отводя взгляда от свекрови. Внезапно мне показалось, что у нее дрогнули ресницы. Не теряя ни секунды, я бросилась к ней и склонилась к окровавленной груди. В это мгновение она застонала. Я вскочила на ноги и понеслась в спальню, через которую мы влезали в квартиру. Журналист, прикрываясь шторой, осматривал двор.
— Саша! Она жива! Нужно вызвать «скорую»! Я…
Он повернулся ко мне и секунду смотрел неотрывно, потом спокойно спросил:
— Вы в своем уме, Ольга? Нужно немедленно уходить.
— Но Надежда…
— В любом случае после таких ранений не живут, — продолжал мой приятель абсолютно спокойно. — А если мы тут останемся, нас обвинят в убийстве. Как вы докажете, что это не вы в нее стреляли? Как вы объясните свое появление в квартире?
— Я…
— Уходим! Немедленно! — И Саша-Матвей потянулся к висевшей за окном веревке. Уже держа ее, оглянулся на меня: — Вы пойдете первой? Или мне?
Мне потребовалась секунда на принятие решения.
— Идите один. Я остаюсь.
— Вы — сумасшедшая!
— Возможно. — Помолчав немного, я добавила: — Не волнуйтесь, я вас не выдам. Скажу, что просто пришла проведать Надежду Георгиевну. У нас же общее горе. То есть, мы обе так думали… Короче говоря, я найду, что сказать. Идите, Саша. Я вам позвоню.
