Полицейский обошел по периметру место преступления, убедился, что путь, которым они с отцом Кириллом сюда попали, единственный. Настоятель наблюдал за Смирновым, стоя в сторонке.
— Кто-нибудь знал, что брат Федор отлучился сюда? — спросил Смирнов.
— Нет. Ваши коллеги долго это выясняли, но напрасно.
— И никто не видел, как он сюда зашел? — Следователь уже знал, что услышит в ответ, поэтому не удивился, услышав «нет».
— Ладно, с этим понятно. А скажите, брат Федор объяснял, почему решил принять постриг?
Настоятель задумчиво потеребил бороду.
— Даже не знаю, можно ли это считать объяснением, — проговорил он. — Брат Федор не раз говорил, что пришел в монастырь отмаливать грехи.
— Грехи? — быстро переспросил Смирнов. — Или грех?
— Грехи, — подумав, повторил настоятель.
— А он не вдавался в подробности?
Отец Кирилл отрицательно покачал головой:
— Нет, никогда.
— Вы не расспрашивали его?
— Нет. Было заметно, что он не хочет об этом говорить. А очень жаль, потому что как можно замаливать грехи, не покаявшись? — Настоятель слегка пожал плечами.
— Может, он говорил о своих грехах кому-нибудь из братии? — предположил Смирнов.
— Нет, ваши коллеги всех об этом спрашивали.
— Ясно. Я не успел ознакомиться с отчетом.
— Бывает, — согласился настоятель. — Знаете, может, вам это поможет, хотя не представляю как. Брат Федор добровольно принял обет: он никогда ничего не читал. Говорил, что от учености все беды.
— Именно так и выражался? Дословно?
— Нет, не совсем. Кажется, он утверждал, что ученый муж подвергается греху гордыни и теряет представление о нравственности. И еще что-то про грань, которую нельзя переходить.
— Точнее не вспомните?
— Боюсь, что нет.
— А какой был контекст?
— Это было очень давно, почти три года назад. Я и это-то с трудом припомнил, если честно.
— Могу я осмотреть келью покойного?
— Конечно. Если думаете, что найдете там то, что не заметили ваши коллеги.
Настоятель отвел полицейского в здание, где жили монахи. Комната брата Федора была опечатана. Смирнов аккуратно отклеил один край бумажки и открыл дверь.
В келье было сумрачно, свет проникал через единственное зарешеченное окошко. У стены стояла железная кровать, напротив — комод, шкаф, стол и два стула. В углу виднелись иконы.
— Отсюда что-нибудь забирали? — поинтересовался Смирнов.
— Кажется, нет.
— А обстановка? Все осталось так, как было на тот момент, когда обнаружили тело?
— Здесь проводился обыск, так что вряд ли.
Этого следователь и ожидал.
— Ладно, — проговорил он, подходя к столу.
В нем было три ящика, и Смирнов поочередно выдвинул их и перерыл содержимое. Затем он перешел к комоду и проделал то же самое.
— А что, обет брата Федора распространялся только на чтение? — задал он вопрос. — Писать он мог?
— Не знаю, — ответил настоятель. — Думаю, брат Федор сам решал, где проходят границы его послушания, оно ведь было добровольным.
— Просто я заметил, что в столе лежат почти целая упаковка писчей бумаги и две синие ручки, тоже почти новые.
— Наверное, он вел какие-то записи, — пожал плечами отец Кирилл. — В конце концов, он ведь заведовал кухней.
— Но вся бумага чистая, — возразил Смирнов. — Нет ни одного исписанного листка.
— Ничем тут вам помочь не могу.
— А письма он писал?
— Мне об этом ничего не известно.
— Я нашел в комоде два неподписанных конверта.
— Можно спросить братию, что они об этом знают, — предложил отец Кирилл.
— Было бы здорово.
— Я этим займусь.
— Спасибо.
Следователь вытащил из-под стола мусорную корзину и хмыкнул:
— Пусто.
— У брата Федора не было мусора, — пояснил настоятель. — Я знаю, потому что ваши коллеги расспрашивали об этом.
— Ясно. Что ж, давайте поговорим с братьями насчет его корреспонденции.
— Наверное, будет удобнее, если я все узнаю и вам сообщу? — предложил отец Кирилл.
— Можно и так, — согласился Смирнов. — Я вас тут подожду.
— Как хотите.
Отец Кирилл удалился, а полицейский сел на один из стульев. Убитый монах не читал и едва ли писал, но не так давно он купил конверты, бумагу и ручки. Ясно, что он собирался отправить письмо. Успел ли он это сделать? Кто был его адресатом? О чем хотел сообщить Базаров перед смертью? Касалось ли это вообще дела, которое расследовал Смирнов?
Это были вопросы, получить ответы на которые пока не представлялось возможным. Но Смирнов понимал, что приехал в монастырь не напрасно: теперь он знал, что незадолго до смерти монаху было что сообщить. Напрашивались два вывода. Первый: узнав об убийстве Марухина и Липина, Базаров пишет письмо еще одному сообщнику, предупреждая о том, что ему грозит опасность. Смирнов считал очевидным, что убитые состояли в сговоре. Однако у первого вывода был существенный минус: Базаров не мог узнать о смерти своих подельников — слишком мало времени прошло. Вывод второй: брат Федор пишет некое письмо, которое становится причиной убийства Марухина, Липина, а затем и самого монаха. В таком случае он должен был отправить послание преступнику, открыв ему какую-то тайну, которая и послужила поводом для мести.
Настоятель вернулся минут через двадцать.
— Никто ничего про почту брата Федора не знает, — сказал он извиняющимся тоном. — А писал он, только когда бывал в кухне — делал пометки. Других же записей не вел.
— Когда забирают монастырскую почту?
— По вторникам. Так что если брат Федор положил свое письмо в общую стопку, то его отослали еще тогда.
— А как еще он мог его отправить?
— В сотне метров от монастыря есть почтовый ящик. Там почту забирают еще и по пятницам.
— Кто-нибудь должен был видеть, как брат Федор кладет туда письмо. Или, по крайней мере, выходил из монастыря.
— Все выходят, здесь не тюрьма. Никто на это не обратил бы внимания. К тому же я ведь вам сказал: никто ничего не знает насчет писем брата Федора.
— Да, верно. А куда девается монастырская корреспонденция? В смысле, та общая стопка, куда ее забирают? И кто?
— Брат Сергий относит ее в почтовое отделение. Заказные письма отправляет через окошки, а обычные просто бросает в ящик.
