Опер покачал головой:
— Ну ты даешь.
— Я тебя предупреждал, что выспаться нам не удастся.
— Я думал, ты пошутил.
— Как видишь, нет.
— Ладно, давай я тогда первым подежурю.
— Что так?
Дымин пожал плечами:
— Плохо засыпаю на новом месте. Все равно проваляюсь час без толку.
— Ладно, давай.
Смирнов уступил оперу место, а сам растянулся на койке. Гул, доносящийся из чрева «Фаэтона», тревожил и одновременно убаюкивал. Полицейский закрыл глаза и вскоре задремал.
Ему приснился Голем. Глиняный человек с лишенным глаз лицом крался по темным улицам старой Праги. Он отбрасывал длинные тени на кирпичные стены домов и булыжную мостовую. Луна то появлялась, то исчезала за облаками. Потом откуда-то донеслась тихая мелодия. Смирнов сразу узнал нежные звуки флейты.
Голем замер, прислушался, а затем двинулся дальше. Он шел к пристани, где на водах качался большой парусник. Горели только газовые фонари вдоль причала, но трап был спущен. Помимо музыки было слышно, как скрипят обшивка корабля и его мачты, раскачиваемые ветром.
Голем пересек пристань и ступил на сходни. Доски прогнулись под ним. Глиняный человек взошел на борт и растворился в темноте. Звуки флейты стихли, и с влажным шорохом сами собой развернулись паруса. Никого не было на корабле, который медленно отчалил и начал удаляться по направлению к горизонту, — только стоял на носу неподвижный, как статуя, Голем.
Смирнов открыл глаза и сразу сел на койке. Его разбудил глухой стук. Не понадобилось много времени, чтобы выяснить его причину: поперек порога лежал Дымин и ошалело таращил глаза.
— Что случилось?! — Смирнов подскочил и мгновенно оказался у двери, держа в руке пистолет.
— Да ничего! — прокряхтел Дымин, пытаясь подняться. Следователь помог ему. — Свалился я.
— Как?
— Задремал, похоже.
— Блин, я думал, тебя убивают!
Дымин виновато усмехнулся.
— Давай теперь ты подежурь, Валер. Меня вырубает конкретно.
Смирнов посмотрел на часы:
— Еще бы! Ты уже три часа сидишь.
— Да?
— Ага. Давно заснул-то?
— Нет, только что. Минут десять как, может.
— Ложись.
Дымин перебрался на койку, а Смирнов уселся возле порога. Он решил, что просидит столько, сколько сможет, а потом разбудит опера. Перед тем как вернуться в каюту, они убедились в том, что все семеро ученых находятся у себя и с ними ничего не случилось. Последними вернулись Кожин и Викулова — это было уже в первом часу ночи. Оба были под хорошим градусом и ввалились в каюту, даже не заметив полицейских.
Смирнов прислушался. Везде было тихо, только под ногами, в машинном отделении, храпел демон. Следователь сложил руки на груди и приготовился ждать.
Глава 4. Среда
Утром Смирнова разбудил Дымин. Глаза у опера были воспаленные, он тяжело моргал.
— Сколько времени? — зевая, пробормотал следователь. Он сел на койке, оглядел себя: спал он в одежде, и теперь она была вся мятая.
— Почти восемь, — ответил Дымин. — Я сейчас вырублюсь.
— Угу, — машинально согласился Смирнов. — Через полчаса завтрак.
— Я не пойду.
— Принесу тебе чего-нибудь.
— Спасибо, Валер.
Смирнов взял комплект чистого нижнего белья и отправился в ванную. Когда он вышел через десять минут, опер сидел на своей койке, тупо глядя в пол.
— Ложись, — сказал Смирнов.
— Ладно.
Дымин тяжело повалился поверх одеяла.
— Разденься и поспи нормально, — посоветовал Смирнов.
— Нет сил.
Следователь достал из сумки льняные штаны и футболку. Натянул их, бросил взгляд в висевшее возле двери зеркало и, пригладив волосы рукой, вышел в коридор.
Тут было душно, воздух казался спертым. Смирнов поскорее прошел мимо кают и поднялся на палубу. В лицо повеяло тиной и илом, налетел влажный ветерок. Полицейский прошелся вдоль борта, заглянул вниз, прислушался. На теплоходе царила тишина. Но она не была спокойной, Смирнову она показалась гнетущей. Он спустился по металлическому трапу, прошел мимо нескольких дверей и остановился, заметив впереди ряд шезлонгов. Но его внимание привлекли не они сами по себе, а то, что в одном из них явно кто-то лежал. И читал книгу. Сделав десяток шагов, Смирнов понял, что это женщина. Когда он подошел ближе, она обернулась, сняла солнечные очки и неуверенно улыбнулась.
— Привет! — сказала девочка лет тринадцати. — Вы полицейский?
— Да, а ты откуда знаешь?
— Мама мне вас показала. Меня зовут Нина. Золина, — добавила она.
— Ты всегда встаешь так рано?
— Да, около шести. Зато и ложусь тоже. Правда, вчера я задержалась. Было так здорово, правда?
— Да, — согласился Смирнов, подходя и садясь на свободный шезлонг. — А где мама?
— Она еще спит, наверное. А может, и встала. — Девочка взглянула на пластмассовые часики. — Вообще, скоро завтрак.
— Ага, — кивнул Смирнов. — Что ты читаешь? — Он помнил, что для того, чтобы расположить к себе собеседника, нужно дать ему возможность рассказать о себе, своих интересах. А эта девочка могла дать ему информацию о своей болезни — без маминой цензуры.
— Нам на лето задали в школе. — Нина показала полицейскому обложку, на которой был изображен сидящий на троне Зевс — фотография копии знаменитой скульптуры из Парфенона. — Мифы Древней Греции.
— Можно? — Смирнов протянул руку.
— Да, пожалуйста. — Девочка загнула угол страницы, чтобы пометить место, которое читала, и дала ему книгу.
Следователь открыл оглавление. Он действовал по наитию — руководствуясь привычкой проверять абсолютно все, не упуская ни одной мелочи.
Среди списка мифов он нашел тот, который его интересовал, — о Фаэтоне. Открыв указанную в оглавлении страницу, он сразу увидел то, что заставило его на несколько секунд замереть. Точно такая же иллюстрация, как в руке брата Федора, красовалась под названием мифа, набранного стилизованным под греческий шрифтом.
— Это твоя книга? — спросил наконец Смирнов.
— Конечно.
— Где ты ее взяла?
— В магазине. Это специальное издание для школьников.
— Ты купила его?
— Да.
— Почему именно его?
— Нам учительница посоветовала. Она сказала, что сейчас во всех школах по нему проходят мифы.
