Ордер на обыск тоже был размножен на ксероксе, оригинал передали Смирнову. Трап подняли за последним пассажиром, и капитан объявил по радио, что всех просят собраться на верхней палубе. Затем, когда оперативники убедились, что никто не остался в каютах, было дополнительно объявлено, что в связи с преступлением, совершенным на борту теплохода, будет проведен обыск. С оригиналом ордера желающие могут ознакомиться в кают-компании. Затем Смирнов взял микрофон и кратко поблагодарил всех пассажиров за понимание и содействие. После этого полицейские отправились проводить обыск. Несколько оперов остались с пассажирами — следить, чтобы никто не выбросил что-нибудь за борт.
Смирнов остался в кают-компании вместе с Дыминым, который чувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы ползать по кораблю в поисках улик. Впрочем, ползать-то он как раз мог. Через некоторое время заглянул судовой врач.
— Если вам интересно, женщина пришла в себя.
Смирнов тут же встал.
— Мне надо перекинуться с ней парой слов, — сказал он Дымину.
— Валяй! — махнул тот рукой. — Я буду тут. Оставь мне ордер на случай, если кому-нибудь приспичит на него посмотреть.
Когда Смирнов в сопровождении Доценко вошел в лазарет, там сидела медсестра. Она измеряла Викуловой давление. Женщина выглядела сонной и недоумевающей. Она явно еще не знала, что Кожин убит.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Смирнов, садясь на свободный табурет.
— Отлично. А что случилось?
— Вы приняли снотворное.
— Что? — Женщина нахмурилась.
Смирнов, вздохнув, обрисовал ей ситуацию. Когда он закончил, Викуловой пришлось делать инъекцию успокоительного. Доценко осуждающе качал головой и бормотал, что только что привел пациентку в норму.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — пояснил Викуловой Смирнов, пропуская мимо ушей энергичные протесты судового врача. — Время дорого, сами понимаете.
— Спрашивайте! — сквозь слезы проговорила женщина.
— Вы принимали снотворное?
— Нет. У меня его даже нет.
— Значит, вам его подмешал убийца. Скажите, у вас есть подозрения, как и когда это могло произойти?
— Нет. Мало ли… сидели в баре, часто выходили. Вообще не сидели на месте. Все время кто-нибудь крутился рядом. Может, снотворное добавили, когда я уже загорала. Кажется, я на несколько минут задремала.
— Хорошо. Давайте поговорим о вчерашнем вечере.
— Зачем?
— Я думаю, убийца уже брал у вас ключ, чтобы похитить чемодан Анатолия Семеновича.
Глаза у Викуловой расширились.
— Зачем? В смысле, его что, украл убийца?
— Похоже на то.
— А для чего?
— Не могу сказать. Так кто мог взять ваш ключ вчера вечером?
Женщина развела руками:
— Я не знаю.
— Вы оставляли его где-нибудь без присмотра? Или, может, сумочку?
— Надо подумать. Я не могу ответить с ходу.
— Кто вчера запер дверь в каюту, когда вы уходили на концерт? Вы или Анатолий Семенович?
— Толя.
— Значит, вы не уверены, что ваш ключ был на месте?
— Нет, он был. Я помню, что проверила перед выходом, и он лежал в кармашке моей сумочки. Я могу показать, он, наверное, у меня…
— Нет, ваши ключи забрали криминалисты, — остановил женщину Смирнов. — Стюард даст вам запасной.
— То есть мне придется жить в той каюте? — Глаза у Викуловой расширились от ужаса. — Там, где убили Толю?
— Я думаю, вам предоставят другую, — поспешно сказал Смирнов. — Кажется, на корабле должны были остаться свободные. Давайте дальше. Во время танцев вы оставляли где-нибудь сумку?
— Конечно, не могла же я танцевать с ней.
— Помните, где или кому вы ее оставили?
— Да, я попросила присмотреть за ней Ксюшу. Это дочка Юрия Петровича.
— И она следила за ней все время, пока вы танцевали?
— Нет, за ней потом пришел брат, и она отдала сумочку Нине.
— Дочери Зои Владимировны? — уточнил на всякий случай Смирнов.
Викулова кивнула:
— Да, ей. Потом Ксюша вернулась, а Нина пошла в каюту. У нее регулярные процедуры. Из-за гемофилии.
— То есть сумочку вам вернула уже Ксюша?
— Да.
— Вы оставляли сумку еще где-нибудь после того?
— Да. На столике, когда отлучалась в уборную.
— Кто был рядом?
— Люда и Юля.
— Люда — это Самсонова?
— Да. Извините, что я по привычке называю их просто по именам.
— Ничего-ничего. Не берите в голову. Скажите, когда вы видели ключ после этого?
— Когда открывала дверь каюты.
— Вы?
— Да.
— А почему не Анатолий Семенович?
— Я шла впереди и достала ключ на ходу.
— Только поэтому?
— Да.
— Ладно, теперь давайте перейдем к сегодняшнему утру.
При этих словах Викулова заметно помрачнела.
— Вы оставили Анатолия Семеновича в каюте, а сами пошли загорать?
— Да, он вчера здорово сгорел, так что решил остаться.
— Мне нужно знать, что он пил, где и когда, поскольку его тоже усыпили.
Викулова кивнула.
— Понимаю, — выдавила она с трудом. — Мы пошли с утра в бар и заказали напитки.
— Мы — это кто? — мягко прервал ее Смирнов.
— Я, Толя, Юра… то есть Самсоновы и Зоя Золина.
— А Дмитрий Александрович? — спросил следователь про химика.
— Нет, он не пошел. Остался в каюте. По-моему, он со своим попутчиком неплохо выпил и утром был не совсем в форме.
— Александра Николаевна с вами тоже не пошла?
— Нет, они с Юлей сразу отправились загорать, но не на шезлонгах, а на верхней палубе.
— И долго вы были в баре?
— Часов до двух. Потом, после обеда, мы взяли еще по коктейлю и разошлись кто куда.
— Сразу?
— Нет, минут десять посидели, поболтали.
— Вы отлучались?
— Один раз.
— Надолго?
— Минут на пять. Может, чуть больше.
— Ясно. А Анатолий Семенович?
— Кажется, нет. Потом подошел Жеребин, и Самсоновы договорились, что он на берегу присмотрит за двойняшками.
— Это они предложили?
