— В любом случае я считаю, что мы должны ждать следующего убийства.
— Ты уверен, что он еще не закончил?
— Думаю, да.
— Ну, выбора-то у нас особого нет: мы не знаем, кто он, так что как ты собираешься ему помешать?
— Хочу выполнить приказ Несметова. Соберу всех генетиков здесь, в кают-компании…
— И отсрочишь одно убийство, — перебил Дымин. — Кто сказал, что Крысолов убьет на «Фаэтоне»? Впереди Сургут, семинар, там это сделать гораздо удобнее. Чтобы купить перчатки, нужно лишь зайти в аптеку или в хозяйственный магазин.
— Может, ты и прав, — сдался Смирнов. — Я зациклился на этом теплоходе.
— Давай просмотрим другие списки. Вдруг что-то выплывет.
Полицейские собрали все описи, которые принесли опера, и прямо на них пометили упаковки с белой и синей глиной — косметические средства, пластилин, булавки, иголки, броши, заколки для галстуков (нашлись на борту два пижона, предпочитавшие их современным зажимам), четыре упаковки снотворного и еще кое-какую мелочь. В конце концов часть вещей вернули владельцам, на остальные составили расписки и отправили катером Тумарину в Лесобруйск, где он с командой оккупировал местный морг, превратив его во временную лабораторию. Фамилии людей, имевших при себе подозрительные предметы, были переданы в РУВД для установления возможных связей с убитыми. Но Смирнов понимал, что это почти наверняка окажется бесполезным. Он чувствовал: Крысолов где-то здесь, поблизости. Затаился и пишет партитуру для новой мелодии смерти.
Опера и криминалисты отплыли на катере, увозя вещи пассажиров. Остались только четверо полицейских, присланных Несметовым в поддержку Смирнову и Дымину.
За час до ужина следователь сидел с опером в каюте и говорил:
— Я записал размер обуви у наших подозреваемых. Подошв с таким рисунком, как на ботинках Крысолова, мы ни у кого не нашли, но смотри, что получается: у Золиной размер тридцать восьмой, у Нины тридцать четвертый, у Викуловой и Ксюши Самсоновой тридцать шестой, у Бирюкова тридцать восьмой, у Максима тридцать седьмой.
— А у Кушековой?
— Сороковой.
— Крысолов мог оставить след нарочно. Взял чей-нибудь ботинок и приложил к глине, а потом — в монастыре. Честно говоря, странно, что он не заметил отпечаток ни в карьере, ни там, где убил монаха.
— Я об этом уже думал. Но где он раздобыл такую редкую обувь? И почему такого маленького размера?
Дымин пожал плечами:
— Это может быть совпадением. Я не думаю, что он выбирал. Наверное, взял то, что оказалось под рукой.
— Скорее всего, — согласился Смирнов. — И тем не менее под рукой у него оказались выпущенные ограниченной партией специализированные ботинки — это факт.
— Что ты предлагаешь?
— У кого из моего списка может быть такая обувь? Ее нет здесь, на «Фаэтоне», но она может найтись дома.
— Только если Крысолов сам в ней ходил, — пояснил Дымин. — И не заметил, что наследил.
— Естественно, если бы воспользовался обувью только для того, чтобы нас запутать, он такую улику дома не оставил бы.
— В любом случае на основании этих предположений ордер на обыск квартир нам не дадут.
Опер согласно кивнул.
— Знаешь, что еще надо сделать? — спросил он. — Выяснить, не брал ли кто снотворное у Самсоновой или соседа Бирюкова. Ну, или еще у кого-то из пассажиров.
— Или у команды, — добавил Смирнов. — Наверняка оно есть и у судового врача.
— Думаю, он сразу сказал бы, если бы давал его кому-то.
— А медсестра? Она обратила бы внимание?
— Может, и нет, — вынужден был признать Дымин. — Ты прав, опросить нужно всех.
Смирнов отправил оперов узнать насчет снотворного, и они вернулись за пять минут до ужина. Оказалось, что снотворное никто ни у кого не одалживал. Таблетки от морской болезни, мигрени и несварения были, так сказать, в ходу, но не снотворное.
— Неудивительно, — пожал плечами Дымин. — Если человек нормально засыпает, он за снотворным к соседям не пойдет, даже если один раз у него и будет бессонница.
— А если у него со сном проблемы и он пользуется снотворным, то он возьмет его с собой в дорогу, — подхватил Смирнов. — Это ясно, но я-то думал, что лекарство мог одолжить убийца.
— У него наверняка было свое. Но теперь оно за бортом вместе с глиной и ножом.
— Проверить все равно стоило.
— Конечно. — Дымин достал сигарету и щелкнул зажигалкой. — Жаль, что все, что мы делаем, не приближает нас к Крысолову, — добавил он, выпуская струю дыма.
Смирнов встал и убрал свои записи в карман.
— Пора ужинать — сказал он, взглянув на часы. — Ты как, готов принимать пищу?
Дымин усмехнулся и пожал плечами:
— Рискну, пожалуй.
— Давай-давай. А то, не дай бог, похудеешь, так невеста тебя не узнает.
Полицейские отправились в столовую.
Ужин проходил оживленно: все обсуждали события дня и были заметно возбуждены. На столики, где сидели полицейские, бросали любопытные взгляды. Смирнова интересовала реакция тех из ученых, которые остались в живых. Интересно, они понимают, что их становится все меньше? Чувствуют дыхание надвигающейся смерти? Или каждый из них считает, что лично до него Крысолову нет никакого дела и он уже закончил свою кровавую жатву? Смирнову невольно вспомнился детектив Агаты Кристи «Десять негритят».
Викулова была на ужине, она сидела с Золиной и Ниной. За другим столиком расположились Самсоновы с детьми. Кушекова, Юля и Бирюков с попутчиком заняли третий столик. Было заметно, что они стараются мысленно отгородиться от места, где сидели полицейские, и все равно время от времени кто-нибудь из них бросал в ту сторону мимолетный взгляд.
Смирнов не столько ел, сколько наблюдал за ними. И он заметил, что Бирюков чаще других задерживает на нем взгляд. Другие этого, кажется, не замечали, и химик старался, чтобы его интерес не бросался в глаза.
Жеребин занял свой прежний столик, его люди рассредоточились по столовой, стараясь раствориться среди пассажиров. У них была хорошая легенда с охранным агентством, так что, по идее, у полиции не должно было быть повода как-то связывать их с Жеребиным. Тем не менее Смирнов чувствовал, как вся эта команда скручивается в невидимую пружину, в любой момент готовую развернуться и ударить того, кто будет представлять опасность для интересов, которые они защищают.
В середине ужина Смирнов поочередно подошел к каждому столику, где сидели ученые, и попросил их собраться в кают-компании.
— Вы нашли, что хотели? — спросила его Юля.
— Этого я вам сказать не могу.
— Почему? Нечем похвастаться?
— Ваши коллеги перевернули все наши вещи! — возмущенно заявила Кушекова. — Теперь все придется раскладывать заново!
