Аркилла считает, что упреждающий удар является единственным способом, обеспечивающим безопасность Америке
[278]
. Позитивом такой стратегии является для него ее малая затратность. Правда, можно вспомнить и неоднозначное отношение к этой концепции в мире.
Сейчас Аркилла возглавляет Центр информационных операций в системе военно-морских сил США
[279]
. Современную войну в отличие от «холодной» (cold) он именует “крутой” (cool)
[280]
. Она может вестись битами и байтами, позволяя тайно вмешиваться в любую точку земного шара. Такая война может быть полностью анонимной и совершенно недорогой.
Аркилла также призывает к определенной порядочности, человечности в ведении войны
[281]
. Проявление человеческих отношений даже в вооруженном конфликте, как показывают приводимые им примеры реальной практики, дает в результате позитивные результаты.
Аркилла видит проблему в столкновении сетей и иерархий, которую формулирует в виде следующих характеристик
[282]
:
• иерархиям сложно бороться с сетями,
• для борьбы с сетями также нужны сети,
• тот, кто первым освоит хорошо сетевую форму, получит неоспоримые преимущества.
В случае движения сапатистов, которое имело место в Мексике, правительству не удалось их просто уничтожить, поскольку они получили связь с международными неправительственными структурами. Тем самым сетевая структура сапатистов стала глобальной, а не локальной. Аркилла подчеркивает, что международные сети, которые борются за права человека, меняют информационную среду для государств-акторов
[283]
.
Аркилла разделил информацию на два типа: процессную и структурную
[284]
. Привычная нам процессная занята передачей сообщений. Структурный подход к информации, отражающий ядерный характер информации, которая лежит в основе любой структуры, акцентирует ценности, цели и принципы. Это проблемы идентичности, значения и цели вне зависимости ото того, имеет ли место передача информации. Речь идет о знаниях (knowledge), а не о фактах (data), поскольку фактаж не определяет суть структуры.
Еще в монографии 1999 года издания по ноополитике, посвященной американской информационной стратегии, Аркилла призывал смотреть как в сторону информационного структурирования, так и информационной обработки [19, p. 16]. При этом он выделял три информационных пространства: киберпространство, инфосферу и ноосферу.
Ровно двадцать лет назад Аркилла предсказал и приход кибервойны
[285]
. Сегодня в качестве ее примера он приводит российско-грузинскую войну 2008 года
[286]
. Тогда движение танков было облегчено кибератаками на военное управление Тбилиси. В этом Аркилла видит повтор ситуации с возникшим 75 лет пониманием роли авиабомбардировок во время испанской гражданской войны.
Интересно, что по завершении холодной войны у Аркиллы возникает требование пересмотреть стратегию открытости, которая принесла Западу победу в холодной войне
[287]
. И хотя он сам занимается проблемой открытия закрытых обществ, делая это по отношению к Кубе, с точки зрения США ему представляется необходимость “закрытия”, например, распространения новых технологий.
Тематика его исследований достаточно разнообразна. Это и трансформация американской армии
[288]
, это и изучение опыта иррегулярной войны
[289]
. В первой книге есть также глава об операциях влияния, а в последней, где он изучает повстанческий опыт, отдельные главы посвящены Денису Давыдову и Аслану Масхадову.
В целом следует признать, что за более чем двадцать лет развития информационной сферы уровень войны знаний, заданный в работах прошлого (например,
[290]
), так и не был достигнут. Но поскольку тогда описывали далекую войну 2025 года, есть еще время достичь намеченных целей. Причем тогда говорили даже не о войне знаний (knowledge warfare), а о войне мудрости (wisdom warfare), то есть предполагался выход на еще более высокий уровень, тот, который у Аркиллы (а задолго до него у Вернадского) именуется ноосферой. То есть это уже даже не информационная, а “ноовойна”. Вероятным прообразом ее можно считать холодную войну, поскольку перестройка, ставшая ее результатом, заменила советскую картину мира на альтернативную. Так что и ноовойна уже была представлена на нашей территории. И это то, о чем мы говорим, не как о войне информационной, а о смысловой.
Как следствие, возрастает роль социальных наук. Причем некоторые ученые дают уже такую дифференциацию
[291]
: если вторая мировая война была выиграна при помощи естественных наук, то третья (холодная) — при помощи наук социальных. Тем более, что сегодня осуществляется переход к еще одному инструментарию — операциям влияния
[292]
. А они уже полностью находятся в сфере социальных наук.
