Он перевёл дыхание. Жалобно спросил:
— Дурак, да?
— Нет. Мальчишка просто.
— Угу. Мальчишка. Был. Лучше скажи — ты о чём мечтаешь? Не о
том же?
Я вздрогнул, как от удара.
А может быть, Снег прав?
И наперекор всему, что я сам о себе думаю, только это играет
роль? Потому и пошёл — наперекор Данилову, наперекор своей стране, лишь бы
оказаться единственно правым… спасителем мира.
— Ага, молчишь, — удовлетворённо сказал Снег. — Вот так-то!
Мы сделали ещё по глотку. Напьюсь. Точно напьюсь.
— У вас разрешено пить в любое время? — спросил я. — А если
тревога?
— Не накаркай! Будет тревога — протрезвеем, не сомневайся!
Угу. Видал я таких героев. Хорошо хоть в этом порядок был —
вмиг вылетали из училища…
— Нет, Пётр, если захочешь уйти — я тебе только удачи
пожелаю! — с чувством сказал Снег. — Не знаю уж, чем тебя Торговая Лига
привлекла… тоже ведь по-своему недоумки… с Тенью бороться…
— Что?
— А вот то! Видать, у вас потому их и невзлюбили…
революционеры, смех один. Интересно, конечно…
Его слова заглушил гул. Низкий, отозвавшийся по всему телу.
— Накаркал, блин! — завопил Снег. — Эх, чёрт, только
разговор…
Гул замер где-то на самой границе слышимого. Снег стоял,
сжимая бутылку. Потом бережно опустил её на стол, буркнул:
— После вылета расслабимся.
Голос его был абсолютно трезвым.
Впрочем, и у меня не осталось ни следа от опьянения. Как это
можно было сделать — ума не приложу. Но, наверное, на всей базе подгулявшие
пилоты сейчас приходили в себя.
— Тебе машину дали? — спросил Снег.
— Да.
— Тогда бежим!
Слова Галиса о двух минутах сами собой всплыли в сознании. Я
вскочил. Снег схватил меня за руку, поволок за собой, безошибочно ориентируясь
в темноте. Пинком распахнул дверь.
По коридору бежали люди. Кто в форме, кто в гражданской
одежде, а кто и в одном белье. В основном молодые мужчины, впрочем, одна
девушка среди них тоже оказалась. Она на миг остановилась возле меня, перевела
дыхание… ох не от бега она такая запыхавшаяся и раскрасневшаяся.
— Новичок? С почином!
— Потом! — оборвал её Снег. И мы влились в струящийся по
лестнице поток. Как много, оказывается, успело войти в казарму, пока я
предавался самоуничижению.
Меня несколько раз толкнули. Потом я уже и сам распихивал
людей локтями. На спуск ушло секунд двадцать, но мне показалось, что я
безнадёжно опаздываю к машине. Окутавшее людей напряжение, тяжёлое и
неприятное, словно запах пота, давило на нервы.
— Двигайся скорее. — Снег кинулся в темноту — к своему
ангару, очевидно. Я замешкался, пытаясь сориентироваться. Никаких фонарей не
было, только свет из окон. База, казавшаяся так удобно спланированной, в
сумерках обрела новые измерения.
— Где твоя «дельта»? — Давешняя девушка схватила меня за
локоть. Она улыбалась, приплясывая на месте. — А, новичок?
— В ангаре с новыми машинами…
— Туда!
Я побежал. Оставалось надеяться, что уж она-то не напутала.
Ангар возник неожиданно. Словно выплыл из темноты.
— Тревога! — крикнул я.
Двери разошлись.
Тот!
Внутри по крайней мере был свет. Ряды неподвижных «дельт»
казались такими же взбудораженными, как и люди. Может быть, я уже сам себя
накручивал, но мне показалось, что машина открыла кабину, прежде чем я
выкрикнул «гость».
Толчок — убирающийся трап вложил меня в кресло. И сразу же
мир изменился — я слился с «дельтой» воедино.
Пространство вокруг пылало. «Дельты» взмывали одна за
другой, с кошачьей грацией проносясь в открытые двери ангаров. Над базой
полыхало полотнище света — защита. Перед взлетающими машинами на миг
открывались проходы. Я насчитал сорок семь «дельт» — точнее, не насчитал,
просто узнал их количество, едва задался таким вопросом.
— Пётр?
— Снег?
— Мы на прямом канале. Следуй за мной.
Одна из «дельт» покачивалась в воздухе, ожидая. Её окраска
была неуловимо иной — рецепторы моей машины подсказывали, где находится Снег.
— Пётр, ты уложился в хронометраж.
Галис!
— Жду задания.
Пауза.
— Следуй за Снегом. А ты… не хотел я тебя выпускать…
патрулируй свою зону. Границу не пересекать!
— Слушаюсь! — выпалил Снег. И сразу же, без перехода: —
Пётр, тебе везёт. Если капитан выпускает нас в полёт, значит, дело серьёзное.
Давай вали за мной…
Его «дельта» рванулась в небо. Я потянулся вслед — и
почувствовал, как мир плывёт, земля падает вниз, мелькают стены ангара. Машина
прошла в двери впритирочку, словно красуясь перед оставшимися «дельтами».
Возможно, так оно и было.
Небо. Бескрайнее небо.
Я вдруг понял, как скучал по нему!
Короткий посадочный этап челнока — он никогда не мог дать
ощущения полёта. Дёрганье по курсу, не более того. Полёт пассажиром — это
вообще несравнимо.
Как же мне хотелось летать по-настоящему! Чувствовать
штурвал… ну ладно, пусть тут нет никакого штурвала, чувствовать саму машину,
силу двигателей, рёв разрываемого воздуха, свободу манёвра. Это совсем не
походило на то слияние, что я однажды испытал с кораблём Геометров. Там — роль
зрителя, может быть, командира. Здесь скорее ощущения наездника, оседлавшего
застоявшегося боевого коня. Вроде бы и конь вышколен, и желания почти одни и те
же — мчаться вперёд, в безумие схватки. А всё равно — каждое движение даётся
преодолением чужой воли, послушной, но характерной…
— Не отставай, Пётр.
Мы прошли над городом. Город на глазах затихал. Гасли огни.
Исчезали с улиц люди. Лёгкое усилие позволяло увидеть любую сцену вблизи, ясно
и отчётливо. Стадион с толпой зрителей, валящих в какие-то подземные бункеры.
Команды разбегались по своим норам… надо же, это то самое нелепое соревнование
по выкладыванию фигур, что я видел по экрану утром! Над зданиями расцветают
энергетические зонтики — город то ли к бомбардировке готовился, то ли просто
маскировался. На улицах — разбегающиеся фигуры, перевёрнутые столики открытого
ресторанчика, пожилая женщина хватает каких-то бегущих детей и затаскивает в
свою дверь, под вспыхивающую защиту…
