— Лучше скажи, эти, с Зерном… они уже проходили Вратами? Они
оживут — если погибнут?
— Не знаю.
— Хороший ответ, — согласилась Маша. — Так, моя игрушка
насмерть не убивает. Предоставьте всё мне.
— Я боюсь, что их игрушки посерьёзнее, — ответил Кэлос. —
Действуем по ситуации.
— Может быть, их просто попросить отдать Зерно? — спросила
Маша. Не дождавшись ответа, вздохнула: — Ясно.
Флаер мчался сквозь ночь. Синие тени, россыпи звёзд в
прорехах туч, огоньки на земле. Этот мир был населён довольно густо, он лишь
притворялся безлюдным.
— Если тебя начнут давить за это дело… прилетай на Землю, —
серьёзно сказала Маша. — Мы добро не забываем.
Говорила она столь уверенным тоном, будто занимала по
меньшей мере пост президента США.
Кэлос промолчал.
— В конце концов, они виноваты сами, — произнесла Маша. — Я
имею в виду Лигу. При их возможностях помочь Земле — мелочь. Сами нас вынудили!
— Каждый мир входит в Тень по-своему… — тихо ответил Кэлос.
— Кто-то поклонами и мольбой. Кто-то трудом и старанием. Кто-то… воровством или
грабежом. Не надо волноваться.
Маша осеклась. Если ей и требовалось выговориться, чтобы
успокоить нервы, то она подавила это желание.
— Приземлимся рядом с ними, — сказал Кэлос. — Действовать
надо быстро. И без колебаний. Пётр, ты готов?
— Да.
Больше мы не произнесли ни слова. Флаер летел, синеватая
мгла угасла, сменившись обычным сумраком. Потянулись чёрные скалы.
— Вспомню молодость, — сказал Кэлос. Приподнялся — и словно
волна прокатилась по его телу. Кожа стала отсвечивать серым, стальным, глаза
словно остекленели, ладони расширялись, словно у надуваемой резиновой куклы.
— Ты робот? — вскрикнула Маша.
— Киборг, — холодно ответил Кэлос. — Киборг, пытающийся быть
человеком.
Флаер дёрнулся, падая вниз. Перегрузок не было, защитная
среда гасила все ускорения. Только скалы стремительно приближались.
— Удачи, — вдруг сказала Маша. Потянулась, пытаясь коснуться
Кэлоса. Но кабина уже таяла — а нас толкало вверх.
Очень интересный метод десантирования…
На миг мне показалось, что я не успею сгруппироваться и
приложусь головой о скалу. Замечательное вышло бы завершение всей авантюры.
Но выбросившее нас наружу поле свою работу ещё не закончило.
Меня крутануло, затормозило и опустило на камень — аккуратно, лицом к пятёрке
чужаков.
Эффектно это выглядело, наверное…
Мы пересеклись на узкой горной тропе. С одной стороны —
крутой склон, с другой — почти отвесная пропасть. Флаер перегораживал тропу за
нашей спиной. Пятеро застывших чужаков были совсем рядом.
Нет, кожа у них оказалась не чёрная, а тёмно-синяя.
Блестящая, словно лакированная. Глаза — с кофейное блюдце, фасеточные,
неподвижные, бросающие в оторопь. На конечностях, похоже, по лишнему суставу.
Да люди ли они вообще?
Я стоял ближе всех к чужакам. До шедшего впереди с Зерном в
руках — чуть больше метра. Огненный шарик полыхал, как сорванная с небосклона
звезда. Холодный, ослепительный огонь…
— Отдай, — сказал я, протягивая руку. Конечно, глупо
надеяться на компромисс. И всё же я должен был это сказать. — Отдай. Нам
нужнее.
Рот — узкий, беззубый, приоткрылся. Мы говорили сейчас на
одном языке — в этом подарке Тень не отказывала никому.
— Нет.
Я почувствовал запах. Лёгкий, кисловатый. Уж не знаю, как
можно потеть с такой, похожей на хитин, кожей. Но это был запах страха.
— Мы всё равно возьмём, — сказал я. — Вы получите новое.
Отдайте.
На чужаках не было одежды. Лишь чешуйчатые, будто из змеиной
кожи, ремни, опутывающие тело. Ремни, испещрённые кармашками, гнёздами,
футлярчиками…
Тонкие лиловые руки скользнули по ремням…
— Пригнись! — закричала Маша.
Я не стал пригибаться. Я прыгнул, хватая чужака с Зерном,
закрываясь им от остальных. Тонкие руки оказались неожиданно сильными. Мы
боролись, балансируя на линии огня, и никто не решался стрелять.
— Это наше! — закричал чужак. — Наше. Это. Это. Наше… Сбить
его с ног оказалось проще, чем вырвать Зерно. Мы упали — и над нашими головами
взвыла буря. Огненные росчерки, лёгкий перестук Машиного автомата. Мы катались
по камням, всё ближе и ближе к пропасти, а наши спутники выясняли древнейший
вопрос — кто прав и у кого больше прав.
Бой оказался скоротечен. Почти одновременно мы с чужаком
прекратили бороться, охваченные одним на двоих желанием — увидеть результат.
Трое синекожих валялись на камнях. Наверное, их достала Маша
— ран не было видно.
Кэлос и последний оставшийся чужак сходились. Перед Кэлосом
трепетала белая светящаяся стена — силовой щит. Перед чужаком — такая же,
только жёлтая. Похоже, пробить друг друга щиты не могли, и теперь противники
просто толкались. Кто кого вытеснит… с тропинки в пропасть.
У меня сомнений в исходе борьбы не было.
Шаг за шагом чужак пятился к пропасти. Лицо Кэлоса сейчас
утратило все эмоции, стало безжалостной металлической маской. Шаг. Ещё шаг.
Чужак закачался на краю пропасти. Он понимал, что обречён,
не хуже, чем я. И точно так же, как люди, не собирался сдаваться.
Жёлтый щит сжался в точку, уступая. Удар Кэлоса исполинским
молотом снёс чужака с тропы.
Но за миг перед этим пылающая жёлтая точка пробила белый щит
и вонзилась в Кэлоса.
Я закричал, увидев, как вспыхивает наш единственный союзник.
Пламя плясало, пожирая его изнутри, синекожий чужак уже исчез внизу, беззвучно
падая со скал, но огонь не собирался утихать.
— Кэлос! — Маша отбросила автомат, метнулась к нему. Кэлос
отступил, словно боялся, что её опалит жаром. Упал на колени.
Огонь всё же достал тебя, киборг, пытающийся быть человеком,
человек, рождённый солдатом… Судьба отыщет — как от неё ни прячься. И выдаст
все накопившиеся долги…
Я глянул на подмятого врага. В фасеточных глазах, где не
было и быть не могло чувства, застыло отчаяние. Я ударил чужака головой по
камням — раз, другой, и глаза потемнели.
Только тогда я позволил себе броситься к Кэлосу.
Пламя утихало. Кэлос лежал неподвижно, лишь подёргивалась
судорожно правая рука. Его тело казалось взорвавшимся изнутри, испещрённым
бесчисленными ранами. В некоторых была кровь. В некоторых — блеск рваного
металла.
