Приам, Гектор, Эней и Циклоп
Все четверо сидят в пустой пиршественной зале. На столах только вода для омовения рук и вино для принятия внутрь. Приам во главе стола, он хмурится. Гектор потягивает вино, Эней пытается отмыть с лица слой копоти и засохшей крови.
— Я все равно считаю, что мы отдали побережье Агамемнону слишком легко, — говорит Приам.
Циклоп смотрит в пол. Сегодня он ранен трижды — в правое бедро, бок и левую руку.
Эней опускает голову в чашу.
— Легко? — спрашивает Гектор. — Напротив, я считаю, что мы слишком долго тянули с отступлением и потери превысили все ожидаемые пределы.
— Ахейцы тоже дорого заплатили, — говорит Эней, выныривая. — Мы потопили множество их судов.
— Им не взять Трою, — говорит Приам. — Завтра наше войско будет ждать их в поле.
— Боюсь, что это не очень хорошая идея, отец, — говорит Гектор. — Ахейцы превосходят нас числом в три раза, и единственное, чем мы можем компенсировать их перевес, — неприступные стены города. В поле они просто задавят нас количеством.
— Мы не будем отсиживаться за высокими стенами, — заявляет Приам. — Мы не можем проиграть. На нашей стороне сам Аполлон.
— Сегодня его присутствие не слишком нам помогло, — говорит Гектор.
— Не оскорбляй богов, сын.
— Я чтил богов всю жизнь, отец, но боги не помогут нам в этой войне. Нам нельзя встречаться с ахейцами в поле.
— Мы выйдем в поле, сын, — говорит Приам. — Не забывай, что я еще пока правитель города. Троянцы не боятся войн.
— Таких войн троянцы никогда не вели, — говорит Гектор. — Отец, битва на открытой местности, когда с одной стороны побережье, а с другой — стены нашего города, превратится в бойню через первые полчаса. Там не сработает никакая тактика, никакая стратегия, сила и доблесть не будут значить ровным счетом ничего. Все решит количество воинов, готовых умереть в тот день, и эти цифры говорят не в нашу пользу.
— Троянцы встретят врага в поле, — говорит Приам. — И я не буду это обсуждать. Ты — мой наследник и лавагет города, но я — твой отец и правитель! И я повелеваю.
— Хорошо, отец, — говорит Гектор. — Мы сделаем все, как ты хочешь. И умрем в поле, если будет на то твоя воля.
— Хорошо. — Приам тяжело поднимается на ноги и уходит.
— Значит, смерть, — говорит Эней, весело улыбаясь, — Приамид, я никогда не думал, что мы с тобой умрем в один день. Но, похоже, нам предстоит пасть завтра.
— Не к добру такие разговоры, — говорит Циклоп. — Мы выйдем в поле, как этого хочет басилей Приам, и будем биться. А боги пусть решат, кто достоин победы.
— Я возьму с собой половину нашего войска, десять тысяч человек, — говорит Гектор. — И встречу Агамемнона за воротами, как того желает отец.
— Я буду рядом, — заявляет Эней.
— Не в этот раз, — говорит Гектор. — Ты возьмешь столько людей, сколько сможешь найти, не бери только тех, кто участвовал в сегодняшнем сражении, пусть отдохнут. Ты поднимешься на стены, и ты будешь держать стены, что бы ни случилось в поле. Ты понял, Анхисид? — Глаза Гектора яростно сверкают.
— Да, лавагет.
— Ты выделишь Циклопу столько людей, сколько он сочтет нужным, — продолжает Гектор. — Циклоп, ты будешь держать ворота. Ты откроешь их вовремя, чтобы я успел войти в город, и захлопнешь их перед носом ахейцев.
— Да, Гектор.
— И ты не выйдешь в поле, что бы ни случилось. Обещай!
— Обещаю, Гектор.
— Если мы все умрем, позаботься о том, чтобы ахейцы не вошли в город и не добрались до наших жен и детей.
— Пока я жив, ахейцы не войдут в город.
— Попытайся прожить подольше, Циклоп.
Циклоп улыбается:
— Обещаю, Гектор.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Троады. Вечер после высадки ахейского войска
Агамемнон, Менелай, Нестор и Калхант
— Завтра мы возьмем город, — в очередной раз заявляет Агамемнон, — Что говорят знамения, пророк?
— Боги благоволят ахейцам, — говорит Калхант. — Внутренности принесенного в жертву быка говорят об этом с полной определенностью.
— Что могут говорить внутренности быка? — спрашивает Менелай, — Войны выигрывают мечи, а не пророки.
— Зевс не оставит нас, — говорит Агамемнон. — И с его помощью завтра мы будем пировать во дворце Приама.
— Быть может, — говорит Нестор. Он кутается в меха и старается держаться поближе к огню, разведенному посреди шатра. — Но троянцы не сдадутся без боя.
— Троянцы не устоят, — говорит Агамемнон, — Мы разбили их флот в открытом море, разбили их армию сегодня на побережье и разобьем завтра.
— Сегодня им было куда отступать, и они отступили, — рассудительно говорит Нестор. — Завтра же они будут сражаться за свои дома.
— Кто будет завтра биться с нашей стороны? — Менелай явно пытается перевести разговор в другое русло.
— Завтра в бой пойдут золотые щиты, — говорит Агамемнон. — А также спартанцы, аргосцы Диомеда и мирмидонцы Ахиллеса. Остальным на поле не хватит места.
— Аякс может оскорбиться, что его не позвали на бой.
— Его позовут, — говорит Агамемнон. — Так же, как и всех вождей. Но его саламинцы участвовать в сражении не будут.
— А чужеземец?
— Надо присмотреть за ним, — говорит Агамемнон. — Калхант, ты знаешь что-нибудь об этом человеке?
— Его будущее закрыто для меня.
— А прошлое?
— Я постараюсь выяснить, ванакт.
Полковник Трэвис
Из шатра Одиссея, куда переместилась наша гулянка после основательного набега на винные запасы аргосца, я вышел не слишком твердой походкой, благо идти было недалеко. Палатка, предоставленная мне Лаэртидом, стояла меньше чем в сотне шагов от шатра басилея.
Звезды сияли ярко, по морю бежала лунная дорожка. Идиллия, да и только. Если, конечно, не обращать внимания на висящую в воздухе гарь от погребальных костров.
Я откинул полог палатки и шагнул внутрь.
Там кто-то сидел.
Поскольку в палатке было ненамного темнее, чем снаружи, моим глазам не пришлось адаптироваться к новому освещению, и я сразу рассмотрел незваного гостя.
Юноша в свежем, без складочки, хитоне, в сандалиях с символическими крылышками на пятках, вьющиеся волосы аккуратно зачесаны назад. Юноша сидел на походном стуле, рядом стоял его резной посох. По посоху ползали змеи.
