– Куда идем? – подскочил к двум крепким парням со спортивными сумками невысокий якут.
– А те чо надо, узкоглазый, – усмехнулся один.
– Таксист я, – ответил якут. – Доставлю куда угодно, и цена…
– Квартиру снять сможешь? – перебил его коротко стриженный парень.
– Запросто, – кивнул якут. – Одно-двух или…
– Двухкомнатную без хозяев, – остановил его второй, загорелый, с рыжеватыми длинными волосами здоровяк.
– Запросто, – кивнул якут. – И цена будет…
– С ценой договоримся, – остановил его коротко стриженный. – И у магазина остановишь.
Москва
– Это точно? – спросил Василий.
– А я тебя когда-нибудь кидал? – обидчиво спросил мужской голос. – Я сам видел, как уезжали…
– Значит, говоришь, в Питер? – уточнил Василий.
– Сто пудов, – услышал он.
– Видно, очень он боится за Аллочку. Такую охрану ей организовал, а сам, считай, один остался. Их трое и этот прапор. Горничная, ну и медсестричка приходит иногда.
– Вот-вот, – кивнул Василий. – Когда она приходит?
– По-разному, – ответил голос. – Пару раз ночью приходила. Вот и…
– Ясно, – снова не дал говорить ему Василий. – В общем, что тебе делать, скажу завтра. И не забудь Зубра на меня вывести. Он мне очень нужен.
– Да понял я, – услышал он. – А сейчас извини, я по времени могу не успеть, а это…
– Все, – закончил Василий и отключил телефон. – Ну вот, скоро все закончится, – усмехнулся он. – Я, собственно, за своим иду, а япошки, понятное дело, насчет клада интересоваться будут. Может, батя чего и знает, но ничего не скажет. В бумагах порыться надо. Там наверняка что-то имеется. Он мужик серьезный был, все фиксировал на бумаге. Вот и посмотрим: тридцать седьмой год, Колыма. Он в то время там службу тащил. Сделал двоих детишек уже под старость. Крепкий папашка, – усмехнулся Василий. – Хотел я по его стопам пойти, но не вышло. Да, собственно, и хорошо. Главное сейчас – с этим делом закончить и Верке помочь. А потом свалю из России-матушки. Но сначала ей надо замуж выйти за этого америкашку. А потом он быстренько сдохнет. Япошки помогут. Они спецы по этой части. Помогу им, а они мне. Но клад они, конечно, хрен получат. Собственно, ведь кто-то знает, где он лежит, – задумчиво пробормотал Василий. – Суханов кое-что знает, но не на сто процентов. Кстати, сейчас у моих колымских подельников паника. Прокопенко, сучара, засветился. И если его Суханов возьмет, он с него вышибет все. Значит, Костика надо убирать… С якутскими Суханов пусть сам разбирается. Собственно, если точно буду знать, где лежит клад, подскажу Суханову насчет убийц его отца, и как только он поедет на разборку, позвоню ментам. И все, повяжут Леньку на трупе. Если бы в Магадане его отмазали, то в Якутске не выйдет, сядет Хранитель как минимум годков на пять-шесть, а то и поболе. А он же может еще и при аресте оказать сопротивление. – Тогда срок получится совсем приличный… А ты умница, Зверюга, – погладил он себя по голове. – Умеешь правильные решения принимать. Но пока рановато праздновать, придется кота за хвост потянуть, а мяукнет он позже, когда с Машкой разберутся. Но тут надо время рассчитать. Одновременно все провернуть. Адрес того, кто отца Суханова убивал, у меня есть. И еще двое. В общем, в Марию стреляют, а Суханов в это время в Якутск на разборку отправляется. Машку кокнут, Суханов сядет. Как получить ножны и меч, это уже не моя проблема, а запись деда Суханова Ленька найдет. Поэтому на Штурмовом и убивать Порфирия не стали. И наконец-то все моим будет. А то никто не поймет, с чего это старлей Романов, сын генерала ФСБ, на инкассатора пошел, – он рассмеялся. – Не ради денег, их мне хватало. Если бы начальство узнало, что я взял, к награде бы представили и в звании повысили. А я не хотел ни того ни другого. И взял то, что очень и очень пригодилось, и похоже, скоро все закончится, и я буду сказочно богат, – он рассмеялся. – Интересно, как дела у янки? – пробормотал он. – А Верка действительно верит, что после америкашки я ее под себя положу, – криво улыбнулся он. – Хотя тут кое-что непонятно. Ведь она знает, что я в розыске. Скорее всего, использовать меня решила. Убийство Машки можно на меня списать. А она за янки замуж выйдет, и все у нее будет путем, – он криво улыбнулся. – Но не получится у тебя, если ты так думаешь. Янки наверняка понял, что может влипнуть по-серьезному, а нашему закону по хрену, кто ты. Ходорковского вот посадили, и все на него вешают. А уж америкашку тем более упрячут. Неужели он этого не понимает? – усмехнулся Василий. – Хотя, наверное, он все понимает… – прищурился он. – Кто-то еще Машку пасет. Узнать бы, кто? – Зверь выматерился. – Засекли мои, что пасут Машку, а вот кто и зачем, непонятно. Я Ковбою намекнул, он усмехнулся. Похоже, он свою игру ведет. Неужто Верка и ему подмахнула? – усмехнулся он. – Она баба эффектная, а тут еще и золото вот-вот ей в руки придет. Может, она их хочет между собой столкнуть? Верка может, – усмехнулся он. Закурил. – А что янки делает? – подумал он.
– Зверь в Москве, – чертыхнулся Авин. – Я думал, он закуркуется куда-нибудь, где его ни одной собаке не найти. А он в Москве. Как ему удается не попасться? – зло процедил он. – Может, сообщить в полицию? – усмехнулся он.
– Зверь на Петровке в баре! – крикнул молодой, спортивного телосложения мужчина. – Срочно подтяните туда патрульных! Но брать только на улице. Он на все способен, гнида.
– Да, понял, – кивнул державший сотовый крепкий мужчина в кожаной куртке. – Название бара?
– Есть, – довольно кивнув, буркнул Авин. – Сейчас хана тебе, Васенька. Надеюсь, тебя, суку, пристрелят, ведь ты лапы не привык поднимать и заложников не будешь брать. Тебя на выходе возьмут. Вот и все, – пробормотал он.
– Пошутил кто-то, – раздраженно говорил в сотовый плотный мужчина в очках. – Нет такого и никогда не было. Мы фотки показали официанткам, бармену, проверили и…
– Тормози, Сулин, – остановил его подошедший опер в кожаной куртке. – Был он тут, – кивнул он налево. – Его охранник опознал. Он вошел и сразу в туалет. И не видели его больше, – чертыхнулся опер. – В окно вылезти не мог. Там, собственно…
– Понятно, – усмехнулся подошедший мужчина лет сорока пяти. – Романов умеет гримироваться моментально. И даже куртку наизнанку вывернул… – Он матюгнулся. – Видно, почувствовал что-то, а скорее всего, подстраховывается. Все равно на всякий случай проверьте документы у всех. И у баб в том числе, – приказал он.
– Ты чего, Петрович, боишься, он в бабу стрелять будет…
– Просто, чтобы подозрения не вызвать… – зло перебил его Петрович.
«Вовремя я ушел», – думал идущий по тротуару сутулый пожилой мужчина. Почесал седую бороду и поправил очки. Прихрамывая, зашел в продовольственный магазин. Вслед за ним в магазин зашел Авин. Растерянно оглянулся. Больше в магазине никого не было. Константин купил бутылку водки и блок сигарет.
– Сука, – прошипел он. – Как сквозь землю провалился!
