– Просто в капкан попал, – усмехнулся Суханов. – В петлю, точнее. И почти ночь выпутаться не мог. А потом вот куропаток набил мешок, пару зайцев подстрелил. И твоей жене на воротник, – улыбнулся он. – Лису. Чай горячий есть? – раздеваясь, спросил он. Сел к небольшой печке. – Никто не звонил? – грея руки и закурив, спросил Леонид.
– Нет, – качнул головой Маслов. – Я, собственно, думал…
– Да брось, Федотыч, – посмотрел на него Леонид. – Ты же знал, что я на охоту ушел. И почему-то не волновался…
– Волноваться о тебе, – усмехнулся Маслов, – значит, обидеть тебя. Представь, я бы стал вызывать поисковую группу. Суханов пропал! Да меня бы просто засмеяли.
– Наверное, – пробормотал Леонид.
– Вот чай, – подал ему бокал Матвей Федотович. – С малиной. А может, капнуть коньячку чайную ложку? Прогревает очень хорошо.
– Наливай, – кивнул Леонид.
– А я займусь птицей. Одной хватит, остальных в морозилку…
– Лучше с лисы шкуру сними, – сделав глоток, посоветовал Леонид. – Морозить нежелательно.
– Да, – вспомнил Маслов. – Тебе звонила женщина. Не представилась…
– И черт с ней, – отмахнулся Леонид. – Та, кого хотел бы услышать, не позвонит. Да оно и к лучшему, – вздохнул он. – Я должен делать то, что делаю, а впутывать ее не стоит. Быть альфонсом не желаю. Она наверняка и фамилию менять не станет.
– Что? – спросил Матвей Федотович.
– Просто отогреваюсь. Хорошо еще мороз небольшой, минус четыре, а то бы околел там, пока выпутывался. Может, после проверки приборов выпьем?
– Я уже все сделал. Показатели передал. Сейчас с лисой разберусь, и выпьем.
Сусуман
– В общем, наверное, пойду я и сдамся, – опустив голову, проговорил Зубов. – Все равно раскроется. А наш сын…
– Господи, – прижав ладони к лицу, прошептала со слезами на глазах жена. – Значит, ты…
– Я ничего не делал, – качнул он головой. – Просто все это видел. Но надо было сразу все…
– И ты после этого ушел из полиции, – поняла она. – Специально пришел на дежурство пьяным и послал…
– Да, – кивнул он. – Просто боялся. С тобой только-только поженились и…
– Как ты мог?! – закричала она. – Ведь…
– Я не знал, что будут убивать, – пробормотал он. – Я думал, просто попугают, и все. Но Суханов полез в драку, когда…
– Уходи и никогда больше не возвращайся, – указала на дверь она.
– А мы, кажется, вовремя, – открыв дверь и сбив с ног Зубова, усмехнулся вошедший здоровяк. – Кирка, бабой займись. А я с Зубом потолкую. – Он ногой ударил в лицо пытавшегося подняться Зубова.
Крепкий парень, сбив с ног женщину, расстегнул ширинку на джинсах.
– Не трожь ее, – простонал Зубов.
Здоровяк всадил ему нож в горло. Женщина ногами отбросила Кирку и, вскочив, схватила ножницы. От двери негромко хлопнул выстрел малокалиберной винтовки.
– Как знал, что понадобится, – усмехнулся невысокий якут.
– А тут пацаненок еще, – кивнул Кирка на приоткрытую дверь соседней комнаты.
– Мочи его, – кивнул здоровяк.
– Да ты чо, Бульдозер, – качнул головой Кирка. – Мальца западло…
– Выйди, брезгливый ты наш. – Якут передернул затвор, вошел в комнату.
– Пошмонай тут, – требовательно проговорил Бульдозер. – Бабки, оружие, золото. Остальное не бери.
Якутск
– С Зубовым кончено, – усмехнулся Кузин. – Придурок, позвонил и начал каяться. Хорошо, мужики успели, – посмотрел он на часы. – Как будут ехать, скажи, – кивнул он.
– Хорошо, – усмехнулся Олочук. – Значит, схема та же.
– Пробую впервые, – засмеялся Кузин. – Надеюсь, не подведет.
Трасса Сусуман – Усть-Нера
– Все путем, – говорил в телефон Бульдозер. – Все сделали, как договаривались. Правда…
– Сейчас звякнет Шеф, – остановил его голос Олочука.
– Ништяк, – кивнув, Бульдозер отключил сотовый.
«Нива» шла под сто. Поднимаясь на перевал, чуть замедлила ход. И тут под передним и задним сиденьями одновременно взорвались два пакета взрывчатки. «Ниву» разорвало на три части, грохнул, охватив огнем заднюю часть машины, бензобак.
Якутск
– Что? – зевая, спросил Кузин. – Кто взорвался? – делая вид, что еще не проснулся, поинтересовался он. Олочук, прикрывая рот, беззвучно смеялся. – Так высылай группу! – заорал Кузин. – Я завтра с вами поговорю, – недовольно проговорил он.
– Прокопенко, сука, – процедил Кузин. – Где эта падла?
Россия. Санкт-Петербург
– Что с вами? – спросил Иван Федорович.
– Послушайте, Иванов, – строго проговорила Маша. – Вы позволяете себе значительно больше, чем можно. Не задавайте ненужных вопросов.
– Извините, Мария Александровна, – вздохнул Федорович. – Сегодня куда-нибудь едем?
– Я пока не решила.
Катая желваки, Иван Федорович вышел из кабинета.
– Что с ней? – спросил он сидевших в приемной секретаршу и медсестру.
– Не знаем, – в один голос ответили обе.
– У нее с утра плохое настроение, – продолжила медсестра. – Я хотела померить давление и дать…
– Понятно, – буркнул Федорович. – Интересно, какая ее муха укусила?
– Я ненавижу тебя, – шептала смотревшая на фотографию Маша. – Ты никогда не узнаешь о сыне, а я, когда рожу, вскоре выйду замуж с условием, что Юрий согласится признать сына своим. Он согласится. И я не просто ненавижу тебя, дикарь, – бросив фото на пол, она заплакала.
– Что? – спросил Владислав Артемьевич. – Что ты такое говоришь? – повысил он голос.
– То, что слышал, – зло ответил тот. – Я ненавижу эту барыню, – процедил он. – Нашла себе какого-то придурка, и он ей ребеночка состряпал. Я бы согласился и на то, что ребенок мой. А она меня послала. И я убью ее. Точнее, ее убьют и…
– Замолчи! – гневно закричал профессор. – Ты послушай себя, Ростик, – снизил он тон. – Ты понимаешь, о чем говоришь?
– Да, – кивнул он.
– Я все понимаю.
– Я никак не мог предположить, что ты воспримешь это всерьез. Неужели ты всерьез мог подумать, что…
– Да! – выкрикнул Ростислав. – Я хочу ее как женщину и как жену. Я хочу быть совладельцем компании. Я хорошо разбираюсь в этом деле и…
– Ей-богу, ты просто сошел с ума, – качнул головой профессор. – Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты понимаешь, что ты хочешь? Я этого не допущу, – заявил он. – Тебя сегодня же уволят с работы, и ты больше никогда…
