Из темноты выдвинулся среднего роста и дряблого телосложения старик, чем-то походивший на тюленя. Даже в тусклом свете свечки было ясно, что он подслеповат. У него были большие выпученные глаза и мягкий старческий подбородок. Густые белые усы с торчащими кончиками росли будто прямо из ноздрей. Потрепанный черный пиджак нараспашку, между карманом черного атласного жилета и пуговицей – цепочка от золотых часов. На ногах плосконосые запыленные штиблеты. А на голове смушковая черная папаха – некая смесь суфийского таджа и пионерской пилотки. Фуко пристроился рядом, помахивая хвостом.
– Я Гурджиев, – начал мужчина прямо из прихожей.
В конце он чуть зашепелявил, так что Нино не расслышала – Гурджиев или Доржиев. При виде старика Нико встал:
– Прошу вас, господин…
– Зовите меня Гурджи,
[2]
– помог старик. Разговаривал он странно, будто бы еле сдерживая улыбку.
– Гурджи? – повторил Нико.
– Впрочем, – старик протянул Нико руку, – имя Раймонд мне тоже нравится. Фуко глухо тявкнул, вроде как кашлянул, потребовав внимания.
– Раймонд? – спросил Нико, машинально пожимая гостю руку.
Фуко встал на задние лапы, передними уперся в старика, чуть не свалив его с ног. Тот потрепал пса по голове, почесал за ухом.
– Пусть будет Гурджи, – сказал он с улыбкой, – только без господина!
Нико не понял, шутит гость или говорит серьезно.
– Салам алейкум! – Старик пожал Нино руку. – Учитель танцев Георгий Гурджиев.
Гурджиев на секунду посмотрел Нино в глаза. А она сразу ощутила между ногами легкое покалывание, по всему телу прошел озноб. Это было подобно гипнозу – одновременно приятно и опасно.
Нино, несмотря на растерянность, отметила, какая теплая и мягкая рука была у гостя.
Перед тем как старик убрал руку, Нино заметила на его среднем пальце кольцо с выгравированными фигурами разных животных. Это была тонкая ювелирная работа. Даже в неверном свете свечи каждая деталь виднелась четко, как на аверсе свежеотчеканенной монеты. На серебряном кругу друг за другом выстроились маленький человечек с птичьей головой, двуглавый орел, стоящий на одной ноге журавль, обыкновенный петух… Лишь одна птичка повторялась три раза подряд. Как многоточие. У птички было крупное тело, маленькая головка и крючковатый клюв.
Гость уловил направление взгляда Нино.
– Это андийский кондор, – сказал он и скупо поклонился Нино, – честь имею.
Нико заметил, что гость улыбнулся в усы, завидев тарелку со стрелкой. Также отметил легкий и приятный акцент, с которым старик говорил по-грузински. Очевидно, Нино была права – надо было вызывать именно Гурджиева.
– Чаю не желаете? – Нино встала со стула.
«Эклер еще есть», – подумал Нико про себя.
– Не успеем, – гость достал из кармана жилета часы, посмотрел на них, – очень извиняюсь. Сейчас должен быть совершенно в другом месте… не знаю, как сюда попал, – и вытянул нижнюю губу. – Видимо, что-то не так пошло.
На кухне воцарилась неловкая тишина. Нико отвел взгляд от старика – сначала посмотрел на Нино, затем на Фуко, на холодильник и снова на Нино.
– Сейчас исчезну, – деловито сказал гость и начал считать: – Пять… четыре… – Горозии уставились на старика. – Три… два… один…
И действительно, эффектно досчитав, Гурджиев всколыхнулся, как некачественное изображение на телеэкране, но не исчез. Лишь в животе у него щелкнуло, из ушей струей вырвалась черная сажа и запахло жженой резиной.
Фуко удивленно и сдавленно тявкнул. Гость посмотрел на часы, потряс ими, приложил к уху, снова посмотрел на них.
– Что случилось? – спросила Нино.
– Не знаю, – гость непроизвольно рыгнул, выпустив остаток сажи изо рта, как дым сигареты. Снова пахнуло жженой резиной.
На кухне воцарилась неловкая пауза. Гость казался растерянным.
– Могу чем-нибудь вам помочь? – Нико придвинул стул. – Садитесь.
– Не знаю, голубчик, не думаю… – Старик машинально присел. – Главное, не поддаваться панике. – Было видно, что он обращается к себе, а не к Горозиям. – Побеседуем, и исчезну, когда исчезнется.
Монахи-акробаты
Присели в гостиной. Нико пристроился на подоконнике у открытого окна, чашка с отломанной ручкой стояла рядом. Издали он разглядывал гостя. В глубине души ему было стыдно, что он совсем ничего не знал об этом человеке. Все-таки Георгий Гурджиев, не ерунда какая. Нино сидела за столом, временами прикрывая рот рукой – зевала. В пальцах держала зажженную сигарету, но не курила, фиолетовый дым вился к потолку. Сначала у нее было столько вопросов, что она не знала, с какого начать. Все они казались равно глупыми и неуместными. А затем вопросы разом испарились. Прошел уже почти час, как пожаловал Гурджиев, а Нино больше так ни разу и не почувствовала в его взгляде того, отчего совсем недавно по ее телу пробежали мурашки. Даже стыдно сделалось, как это она могла подумать такое об этом старом хрене; конечно, показалось. Гость тем временем успел снять пиджак и жилет, штиблеты и папаху – лысая голова блестела при свете лампочки. На ногах обнаружились носки в полоску с протертыми пятками. Как любой крестьянин, кроме кисловатого душка ног он издавал смесь запахов свежей травы, дыма и отчасти – навоза. Теперь он казался еще старше. Было заметно, что он не брился уже несколько дней. От горячего его щеки разрозовелись. Гурджиев закатал рукава протертой грязной рубашки, и открылись руки, сплошь в старческих пигментных пятнах. Он сидел на диване с прямой спиной, как йог. Рядом на блюдце лежал изюм. Захватив несколько ягод одновременно, он закидывал их в рот, запивая чаем из прозрачного стакана. В такие моменты его старческий дряблый подбородок колыхался, как у рептилии. Временами он доставал часы из кармана жилета, смотрел на них. Фуко положил ему голову на колени, и Гурджиев спокойно потирал псу ухо.
– Знавал я братьев Фуко, – сказал Гурджиев, – Янош и Тамаш Фуко. Были монахами-акробатами из Капошвара. Великолепный гуляш готовили. И чардаш танцевали неплохо… – Затем спросил: – Его кто назвал Фуко?
– Нико, – Нино прикрыла рот рукой, зевнула и сделала вывод, что он зациклен на именах, вспомнив историю с Раймондом.
Гурджиев посмотрел в сторону Нико.
– В честь Мишеля Фуко, – сказал Нико, – он так же выглядел: плотная шея и сильная челюсть… – Вдруг он замолчал, застеснявшись своего прилежного ответа.
К тому же имя собаке давал не он – они купили щенка, когда его уже звали Фуко, а про плотную шею и сильную челюсть им сказал кинолог. Горозии перепроверили в интернете и, когда очень постарались, действительно нашли некое сходство между внешним обликом бультерьера и Мишеля Фуко.
